Владыки земли и моря
Шрифт:
— Теперь знают, — сказал Алак, хлопая себя по бедру и смеясь, в то время как хищники Гассема прижимали беспомощное судно. Любая опасность, не грозящая им самим, развлекала Алака и его людей.
— Пираты видели нас, начальник? — спросил молодой разбойник.
— Ага, они рассматривали меня через подзорную трубу, когда я делал то же самое. Наше появление их не расстроило и не отвлекло от веселья.
Корабли сближались. Весла работали быстро, и маленький военный корабль налетел на торговое судно, как длинношей на раненого кагга. Богатое торговое судно могло с таким же успехом стоять на якоре.
Анса повернул кабо.
— Пора ехать. Мне нужно повидать королеву.
— Веселье окончено, — сказал Алак. С гиканьем они помчались назад.
Анса ехал и размышлял. Лериса, Гассем, этот корабль. Он должен это как-то использовать. Несколько дней назад он отправил Шаззад сообщение о том, что они узнали от пленных. Потом они неотступно находились рядом с армией завоевателей, стараясь держаться чуть впереди, и еще дважды отправляли гонцов на быстрых кабо. Теперь надо было уходить самим. Что до войск, они продолжали продвигаться вперед на своей обычной скорости, разрушая все на своем пути. Передвижение Гассема на корабле оказалось единственной ценной информацией, которую они смогли добыть после допроса.
Они ехали, избегая дорог и королевских трактов, забитых беженцами, которые шли пешком, ехали в каретах и на тележках. И люди, и средства передвижения были нагружены вещами до предела. Весть о нападении островитян разнеслась быстро. Появившись сразу после эпидемии, армия Гассема вызвала панику большую, чем могла бы в иное время.
Как и любые другие проявления страданий, это вызывало смех у неугомонного Алака.
— Куда они все идут? — спрашивал он Ансу. — Они что, надеются обогнать варваров, имея столько пожитков? И где рассчитывают найти убежище? Неужели голод в осажденном городе лучше, чем быстрая смерть от копья врага?
— Я видел это и в других местах, — подтвердил Анса. — Когда приближаются вражеские войска, крестьяне, фермеры и городские жители срываются с насиженных мест и запруживают дороги. Те, кто поумнее, уходят в горы и прячутся в густых лесах. Остальные поступают так, как вот эти.
— Они только облегчают противнику возможность окружить и вырезать их, — заметил Алак. — Но я сам никогда не оставляю такой народ в живых дольше, чем мне это нужно, так что, если они выбирают смерть, я их благословляю.
Ансе часто приходилось резко одергивать своих людей, потому что они пытались отобрать у беженцев наиболее приглянувшиеся им вещи. Они не понимали этой его чувствительности, но Анса объяснял, что королева будет недовольна.
Через три дня пути они обнаружили флот королевы Шаззад на якоре в небольшом порту Кантан. В гавани его помещалось совсем немного больших кораблей, остальные бросили якорь за молом. Анса с облегчением увидел невванский флот, но, к его большому удивлению, там оказались и другие корабли.
— Что это? — спросил он, показывая на три судна, стоявших в гавани.
— Корабли, —
— У них по три мачты, — сказал Анса, — как у тех чужеземцев, принесших чуму!
— Да? — пожал плечами Алак. — Я ничего не понимаю в кораблях.
Стражи у городских ворот беспрепятственно пропустили их, увидев королевскую печать. Квартирмейстер провел их к конюшням, где можно было оставить животных, и там Анса покинул Алака и остальных, направившись в гавань. Королевская печать была и пропуском, и ключом, проводя его везде, допуская к транспортам и обозникам. Но сейчас ему требовалась только лодка, чтобы добраться до флагманского корабля королевы.
Этот корабль, «Королева Морей», стоял на якоре в гавани. Солнце уже село, и судно сияло огнями. Еще больше света струилось из застекленных окошек зов кормовой надстройки. Весельный баркас с оранжевым фонарем на носу и синим на корме повез Ансу к большому кораблю в полной тишине, казавшейся зловещей, учитывая присутствие дюжины судов и тысяч людей. Строжайшая дисциплина, царившая на королевском флоте, допускала разговоры только вполголоса. Повышать голос разрешалось только впередсмотрящим, а приказы отдавались с помощью приглушенного звука колоколов и нежных звуков флейт. Тишина и яркие огни вызывали ощущение нереальности, как будто все происходило во сне.
— Кто идет? — прошептал палубный офицер, когда баркас подплыл к кораблю.
— Королевский гонец желает подняться на борт, — прошептал в ответ рулевой на баркасе.
— Поднимайся, гонец королевы, — прошептал офицер. Раздался тихий свисток, и с борта корабля лебедкой опустили тяжелый трап на шарнирах. Анса перескочил на трап, с изумлением отметив, что ступеньки на нем покрыты богатым ковром, и быстро взобрался на палубу, где отдал салют офицеру.
— Принц Анса со срочным донесением к королеве, — пробормотал он.
Офицер щелкнул пальцами; звук был не громче, чем у ломающегося небольшого сучка. Как по волшебству перед ним возникли два матроса, державшие в руках обнаженные мечи. Доспехи на матросах были покрыты промасленной тканью, чтобы защитить их от воздействия морского воздуха и приглушить клацанье металла.
— Проведите гонца к ее величеству, — приказал офицер, к некоторому разочарованию Ансы явно не испытывавший благоговения перед его титулом. Его провели на корму, он знал, что острейшие мечи направлены прямо ему на почки, и при малейшем признаке предательства они вонзятся в тело. В военное время обходительность становилась вторичной по сравнению с необходимостью. Пока они не получат других приказаний, относиться к нему будут, как к возможному врагу.
У входа в каюту королевы страж легонько постучал в дверь. Она беззвучно отворилась, и офицер знаком пригласил их войти. Анса пригнулся и вошел в низкую дверь. Каюта утопала в теплом свете, во главе длинного стола сидела Шаззад. Она встала и улыбнулась.
— Подойди, принц Анса. Сядь рядом со мной. — Она посмотрела на матросов. — Вы можете идти. — Они поклонились и вложили мечи в ножны, потом попятились, и двери закрылись.
Обходя стол, Анса заметил среди сидящих за ним троих таинственных чужеземцев, одетых очень богато и причудливо.