Владыки Земли
Шрифт:
Волхв одел шапчонку, и все пораженно охнули — только что стоял он среди них, а тут вдруг раз — и исчез! Действительно — диво дивное!
— Зугур, дверь приоткрой, а как я выскочу — закрывай тут же! А потом постучу я трижды, и впустишь ты меня. — зазвучал из пустоты голос волхва. Вагас, тараща глаза, кивнул, шагнул к двери, отодвинул засов, и приоткрыл дубовую створку настолько, насколько для человека достаточно. Что-то шуршануло о косяк, Зугур быстро прикрыл дверь и задвинул засов на место.
Путники припали к гладким дубовым доскам двери, прислушиваясь. Сперва ничего не было
Потом заскрипели входные двери, раздался свист и громкий вскрик, то ли «Эй, вы!», то ли «Где вы?», и сразу же затопал куда-то влево Ный, что-то засвистело, и вдруг дикий и неукротимый рев сотряс все вокруг, дверь дрогнула, с потолка посыпались камни, по стенам зазмеились трещины.
Луня, ухом приникший к двери, отчетливо услыхал в реве и грохоте: Тук-тук-тук!
— Шык пришел! — крикнул он Зугуру, вагас отпер дверь, и в проем ввалился волхв, тяжело дышаший, в обугленной и дымящейся одежде, но очень довольный.
Едва дверь за ним захлопнулась, Шык уселся на пол, затушил тлеющий рукав и весело проговорил:
— Все даже лучше, чем я мог представить! Один из полканов попал Ныю прямо в глаз, я даже подправить стрелу не успел. И теперь Ный бьется с ними, решив, что это Магура натравила своих стражей на него, опасаясь за жизнь свою. А полканы, двоих из которых Ный успел сжечь своим дыханием, хотят отомстить. Магура куда-то сбежала, Ный отступает по коридору вглубь Славных Палат. Одно плохо — шапчонка спалилась ненароком чуть раньше, чем надо было. Ну да ладно, она свою службу сослужила. А теперь нам пора, други…
Один за другим путники, прикрываясь плащами от бешеного, ярящегося пламени, охватившего все вокруг, выскальзывали из двери, и пригибаясь, бежали за спинами не замечавших их полканов к выходу из Славных Палат.
Не чуя под собой ног, пронеслись они по крылечной лестнице до самого низа, забрались в колесницу, Шык чарами разогнал легкие облака, что затмили солнышко, и освещенные яркими лучами светила, Яровы Птицы заполыхали, взлетая, и вскоре Золотая Колесница уже удалялась от Славных Палат, над которыми поднимались дымы сотворенных Ныем пожарищ.
— А как же теперь Дорога-то наша Небесная куда надо стала вести? спросил Луня, устраиваясь на скамье и отхлебнув с устатку водицы из меха. Шык в ответ хмыкнул, довольно и весело:
Учишь тебя, Лунька, учишь, а все как шишкой об елку! Не уж-то сам не доехал, как так случилось, что тут Ный оказался, а Магура вроде как у него в услужницах теперь?
Луня покачал головой, вздохнул, пряча глаза, мол, ну что поделать, всегда ведь говорил — неспособен я к чародейству. Зугур, глядя на молодого рода, тоже закивал:
— И я ничего не пойму, волхв! Растолкуй, раз самый умный.
Но тут неожиданно вмешалась Руна:
— А можно, я?
Шык улыбнулся:
— Ну давай, дева скоромыслая, попробуй.
Руна, порозовев от смущения, быстро заговорила:
Магура, силу свою потеряв оттого, что люди позабыли про нее, с Ныем сошлась, обмануть его хотела, а может, сам он с ее подмогой до Могуч-Камня добраться собирался — не суть. Дозволил Ный Магуре своим могучеством попользоваться, Небесную Дорогу поворотить, нас зачаровать и обличие свое изменить. И кабы не Шык, все бы у них сладилось. А теперь, когда взъярился Ный, сила его ему самому потребовалась, и чары Магурины, с ее помощью сотворенные, развеялись. И Небесная Дорога на прежний путь легла.
— Жаль, девка, не из нашего ты городища. — с сожалением сказал Шык: А то б не вот этого журавеля пустоголового, а тебя я в ученицы взял. Одно слово — голова, все складно да ладно растолковала! От себя добавлю только если Ный полканов и Магуру одолеет, посля за нас возмется, и ничего хорошего от того нам ждать не след. Но…
Страшный грохот грянул окрест. Зашипели и заметались Яровы Птицы, закачалась, затряслась Золотая Колесница, путники повалились со скамей, испуганно прикрывая руками головы.
— Гляньте-ка! — позвал остальных первым поднявшийся Шык, указуя рукой в сторону Славных Палат: — Никак все ж за нас Судьбина, хоть и говорят, что нельзя умиловистить ее.
Луня, выглянув из-за насада, увидал, как из облачных груд, что затягивали со всех сторон Славные Палаты, прикрывая их от чужих взоров, вырастает огромный дымный гриб, черный и зловещий, а снизу сыпятся из облаков похожие издали на снежинки, только черные, остатки того, что прежде было Славными Палатами.
— Конец, однако, пришел и Магуре, и полканам ее, и Ныю треклятому! задумчиво проговорил в наступившей звенящей тишине волхв, глядя на все растущий в вширь и в высь дымный гриб.
— Кто ж их всех так? — удивленно спросил Зугур: — Владыка, что ли?
Шык ответил не сразу:
— Сдается мне, что сам Ный и постарался, всем людям на радость. Больно уж полканы Магурины его разозлили, а сил у Пеклова Хозяина не мало, ох не мало. Вот он и вдарил, не прикинув, и разметал все вокруг в щепы да мелкие дребезги, и себя в том числе развеял. Палаты только жаль, они и впрямь Славными были, такую красоту да на землю бы, народам на диво…
После Магуриных «гостин» целый день отсыпались путники, а когда сон снял усталость и развеял мысли тяжкие, что всех, кроме волхва, пожалуй, одолевали — еще бы, так впросак попасть, заморочиться, Руна, как и после того, как покинули они Ту Сторону, взялась угостить мужичков на славу.
Жарила-варила, приправы щедро сыпала, надеясь прежде всего мужу угодить, но тут вышла промашка — Луня после угощеница, коим его в Славных Палатах подчевали, на разносолы всякие глядеть не мог, и сказавшись сытым, снова спать завалился. Руна опечалилась было, но Шык ей растолковал тишком, что к чему, а Зугур и вовсе обрадовался:
— Вот и ладно, а то не в коня корм. Лунька ест много, а толку мало, телесно все одно фитиль фитилем!
— Ты зато на жеребца похож больно, то-то за Магурой чуть не бегом потащился! — отозвался с задней скамьи «спящий» Луня. Вагас аж поперхнулся, услыхав от побратима такие добрые да ласковые слова.