Влас Дорошевич
Шрифт:
Удивительное дело, но большинство газетных публикаций и рассказов этого замечательного труженика прессы читаются сегодня как актуальные репортажи, статьи на злобу дня, полемические выступления нашего современника — будь то фельетоны о школьной реформе, размышления об образовании, фельетоны о преклонении перед западным миром (не правда ли, как будто автор заглянул в сегодняшний день и подслушал рассуждения думских наших деятелей о том, что нам следует брать пример с цивилизованных стран (в своем фельетоне «Джентльмены») или же сатирические повести о новых предпринимателях,
К сожалению, после Февральской революции 1917 года его стремление сохранить независимые позиции газеты, его призывы «налево отнюдь не сбиваться» не спасли «Русского слова» — газета была закрыта. Тяжело больной, Дорошевич едет для лечения на юг России, он пытается сохранять нейтралитет и, прекрасно зная историю, читает лекции перед различными аудиториями, предупреждает о потоках крови, в которых может утонуть революция. Но Гражданская война уже в разгаре.
Как белые, так и красные пытаются приспособить талант Дорошевича к своим нуждам. Но никому из них не суждено преуспеть в этом Лишь несколько фельетонов и памфлетов успевает опубликовать Влас Михайлович в последние годы жизни и умирает вскоре после возвращения в Петроград в феврале 1922 года.
Влас Михаилович Дорошевич оказал огромное влияние на журналистику и литературу XX века (многие советские литераторы начала 20-х годов демонстрируют телеграфный стиль как некое открытие, подсознательно заимствуя приемы Дорошевича, а следы его восточных легенд можно найти и сегодня и в журналистике, и в российский прозе).
Огромное литературное наследие короля фельетонов не собрано и не изучено, и, возможно, в этом направлении нас еще ждут открытия, которые помогут понять нас сегодняшних…
ПРОФЕССИЯ: РЕПОРТЕР
Репортер
Я никогда в жизни не видал такой визитной карточки.
— «Икс Игрек Дзет. Репортер газеты такой-то».
Всегда:
«Корреспондент газеты такой-то».
«Хроникер газеты такой-то».
Иногда даже:
«Интервьюер».
В крайнем случае, просто:
«Сотрудник».
И никогда:
— Репортер.
Я даже не знаю, существует ли в русском разговорном языке слово «репортер». Есть слово «репортеришка». Чаще всего с прибавлением слова всякий».
—
Это слово ругательное, и рассерженный обыватель, если хочет выругать обидевшего его журналиста, делает презрительную гримасу и говорит:
— Репортеришка!
Немудрено, что и сами гг. репортеры стараются избегать своего звания:
— Вы уж напишите, пожалуйста, в редакционном удостоверении «корреспондент», а не «репортер».
— Почему же?
— «Репортер» — это очень плохо звучит.
Если вы видите на афише новой пьесы в числе действующих лиц репортера, — заранее можете быть уверены, что это непременно шантажист, мошенник, человек, готовый за грош «на все».
Какой драматический «лев» не лягнул своим копытом «репортера»?
Если вы встречаете репортера в повести, романе, рассказе, — можете быть спокойны, что это лицо в лучшем случае только комическое, в худшем — самое презренное.
Он залезает под стол, чтоб подслушать чужие разговоры, и берет пять рублей, чтоб не разглашать семейных тайн.
Какой из «орлов», державших в своем копыте когда-либо перо беллетриста, не «живописал» так беднягу репортера?
«Репортер» — это слово, мало отличающееся, по общему мнению, от слова «клеветник».
И всякий по этому случаю считает возможным и удобным клеветать на репортера.
Раз человек клеветник, отчего же на него не клеветать?
Откуда, однако, взялась эта клевета, ставшая «общим мнением»?
Несомненно, это «общее мнение» имеет свою историческую подкладку.
Старые газетные работники помнят еще именно таких «репортеров», каких до сих пор выводят гг. драматурги и описывают гг. беллетристы.
Грязных, нечесаных, немытых, которых даже в редакциях не пускали дальше передней.
Они подслушивали разговоры, сидя под столом, потому что их никуда не пускали, и их никуда нельзя было пустить.
Это был безграмотный народ, писавший «еще» с четырьмя ошибками и которого мазали за его «художества» горчицей.
Хорошенькие времена! Одинаково хороши были все: и те, кто доводил себя до мазанья горчицей, да и те, кто находил в этом удовольствие и «нравственное удовлетворение».
Но кто и теперь не говорит при виде идущего репортера:
— Вон репортеришка бежит!
И кому какое дело, что он бежит, в сущности, по общественному делу!
Процессом «Владимира» интересовалась вся Россия.
Изо всех рефератов, печатавшихся в одесских газетах, лучшим был реферат покойного В. О. Клепацкого.
Этот реферат почти дословно перепечатывался чуть не всеми русскими газетами.
По крайней мере, большинством.
Когда драматург пишет пьесу, он получает гонорар со всякого театра, где она ставится.
Если бы у нас относились с большим уважением к собственности и перепечатки чужих произведений оплачивались бы точно так же, как оплачивается постановка драматических произведений на сцене, — В. О. Клепацкий получил бы за свой труд, прекрасный, добросовестный, обративший на себя внимание всей русской печати, — тысячи.