Власть без славы. Книга 1
Шрифт:
После того как задержанных освободили под залог, Дэвид Гарсайд установил, что налет был сделан по доносу Артура Стэси и что полиция прячет его в одном из глухих переулков Карлтона.
В ближайшую пятницу после налета Джон Уэст и Дэнни Каммин побывали у Стэси и посулили ему десять соверенов, если он покажет на суде, что в жизни не бывал в тотализаторе и никогда ни о чем не заявлял полиции. Они выложили насмерть перепуганному Стэси задаток в два соверена, и он обещал подумать. Посетили они его и в прошлую субботу, и в воскресенье, и каждый раз убеждались, что Стэси виляет,
Джон Уэст и его спутник молчали всю дорогу; кругом было тихо, слышалось только цоканье копыт. Когда впереди показались окраины Карлтона, Джон Уэст сказал:
— Не нравится мне это дело. Что-то он крутит. Шпик всегда останется шпиком, того и гляди опять перекинется к полиции.
— Верно, — согласился Каммин. — Нас он боится, но, должно быть, и полиции боится не меньше. Увертливая крыса. На него надеяться нельзя.
— Не советую ему хитрить со мной.
— Незачем дольше тянуть. Сегодня же надо кончать — так или этак.
— Да, и разговаривать будем на улице. С него станется заманить нас в ловушку. Предложим ему поездку на курорт.
Оба засмеялись. Джон Уэст уже условился с Одноглазым, что тот повезет Стэси на взморье якобы для отдыха, а там «устроит» его на пароход, идущий в Европу.
В это время Артур Стэси вел серьезную беседу с двумя молодыми сыщиками — Уильямсом и Армфилдом. Беседа происходила в тускло освещенной каморке; сыщики сидели на потертом кожаном диване, а Стэси, облаченный в поношенный синий костюм, примостился на единственном стуле.
— Они должны быть здесь с минуты на минуту, — сказал худой, долговязый Уильямс. — Нам пора спрятаться. А ты смотри, никаких шашней!
— Вы только, ради бога, поосторожней. Говорят, Уэст без револьвера не ходит, — захныкал Стэси.
— Не бойся, ему и револьвер не поможет, — сказал короткий и толстый Армфилд. — А тебе мы предлагали оружие, ты сам отказался. Так помни: мы станем под тем окном, где стекло разбито.
— И не забудь, что я тебе говорил, — сказал Уильямс. — Не соглашайся сразу, нам надо иметь побольше улик. Если подгадишь — берегись!
Сыщики вышли черным ходом и заняли наблюдательный пункт под окном.
Немного погодя Стэси услышал стук и, отворив скрипучую дверь, ведущую на улицу, тут же отскочил в сторону, словно ожидая, что его сейчас огреет по голове какой-нибудь бандит из уэстовской шайки. Но перед ним всего-навсего появилась довольно благодушная физиономия Дэнни Каммина.
— Выйди-ка на минутку. Джек Уэст ждет тебя в своей коляске, вон там, через дорогу.
— Нет, нет, не могу. Я болен. Вся эта канитель так допекла меня, что я совсем расхворался, еле на ногах стою.
Каммин посмотрел на бледное, осунувшееся лицо Стэси и, видимо, поверил его словам. Он нерешительно постоял на пороге, потом ушел и несколько минут спустя вернулся с Джоном Уэстом. Стэси провел их в ту же скудно обставленную комнату; Джон Уэст и Каммин расположились на том же облезлом диване, а Стэси снова уселся на стул.
Джон Уэст, опасливо озираясь, спросил:
— Приходили еще?
— Вчера вечером были. Я сказал им, что покажу на суде, как нужно.
— Правильно. Говори им, мерзавцам, что вздумается, — вмешался Каммин.
— Ты, видно, болен, — сказал Джон Уэст. — Тебе надо отдохнуть. Поехал бы ты в Куинсклиф, да и пожил там, пока не кончится дело. Все расходы я беру на себя.
— Не могу. Не могу я уехать. Меня не отпустят.
— А ты разузнал, есть ли еще свидетели? — спросил Джон Уэст, подозрительно поглядывая на Стэси.
— Нет, не узнал. Это очень трудно. Очень, очень трудно.
— А ты все-таки постарайся. Это необходимо. Что толку, если ты покажешь, как надо, а потом выскочит другой свидетель и начнет показывать против нас.
Стэси то и дело боязливо оглядывался на окно, за которым, пригнувшись, стояли сыщики, пытаясь в потемках записать подслушанный разговор. Джон Уэст и Каммин были на чеку, Уильямс и Армфилд нервничали, а Стэси, весь в поту, дрожа от страха и нетерпения, судорожно сжимал и разжимал кулаки.
Джон Уэст наклонился вперед и заговорил наставительно:
— Теперь слушай: когда тебя вызовут, ты скажешь, что никогда не заходил во двор тотализатора, — они не могут доказать, что ты бывал там, — и говори, что не делал заявления. Тебя не собьют на допросе, ты не дурак. — Эта нарочито подпущенная лесть не возымела никакого действия. Стэси так трясло от страха, что ничто уж не могло придать ему бодрости. — Тут-то Уильямс и почешется, верно?
— Д-да, — уныло подтвердил Стэси.
— Так вот, запомни: ты будешь говорить, что во дворе ты не был и заявления не делал. А если тебя спросят, откуда у тебя билеты, ты скажешь, что купил их у мальчишки на улице. Что мальчишку этого зовут Джо и что он сказал тебе, будто эти билеты выиграли, и показал тебе, где надо получать выдачу. Ты дал мальчишке шиллинг и пошел получать деньги. Но у ворот стоял молодой парень, и он сказал тебе: «Здесь никакого тотализатора нет». Этот парень будет на суде, и ты опознаешь его. Так и заявишь: «Да, это тот самый». Если спросят, видел ли ты во дворе покупателей, ты ответишь: «Да, были двое или трое. Они покупали дрова». Потом ты скажешь, что обозлился, потому что не получил денег, и пошел к Уильямсу, отдал ему билеты и сказал, что купил их на дровяном складе, но это неправда.
— А что я получу за это?
— Я же тебе говорил, — с досадой ответил Джон Уэст. — Десять золотых, если будешь хорошо показывать, а если наших оправдают — двадцать.
— Маловато как будто.
— Да за что же больше-то? Всего только два слова сказать. Пустячное дело.
«Когда они наконец войдут?» — думал Стэси.
— Пока что я получил только два соверена. А остальные когда? — сказал он.
— Мое слово верно. Я никогда никого не обманываю! — крикнул Джон Уэст. Он был оскорблен в своих лучших чувствах. — Можешь не сомневаться, меня все знают. Я сказал, что ты получишь десять золотых, — значит, ты их получишь; а оправдают наших — получишь двадцать. — Он полез в карман и достал шесть соверенов, хотя не имел намерения давать Стэси деньги, пока тот не докажет свою «честность» на допросе. — Вот, возьми еще шесть. Рассчитаемся после суда.