Власть без славы. Книга 1
Шрифт:
Успех превзошел все его ожидания: он и его помощники еле справлялись с работой.
Почти два месяца просуществовала «Торговля чаем П. Каммина», прежде чем констебль Броган явился с приказом произвести обыск. Доходившие до ушей Джона Уэста слухи относительно продажности местной полиции подтвердились, когда констебль поймал золотую монету и спрятал ее в карман.
Это был первый крупный шаг Джона Уэста на его пути к власти.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Наш век снисходителен к плутам.
Накануне розыгрыша кубка Мельбурна 1894
— Ну как, Грив, — сказал Девлин, — все готово для облавы?
— Так точно, сэр. Согласно вашему приказу, за лавкой установлено наблюдение. Замечено свыше шестидесяти человек — взрослых и подростков, — входивших в лавку. Я поставлю часть своих людей в переулке у черного хода, остальные войдут с улицы.
— А братья Уэст в помещении?
— Точно не знаю, сэр, но один из констеблей говорит, что видел, как Джон Уэст вошел в лавку часа два тому назад.
— Превосходно. Надеюсь, мы накроем его с поличным. Джон Уэст — это гвоздь всего спектакля, — сказал Девлин, грузно вставая с кресла. — Уже девятый час. Пора собираться.
«Вот не было печали», — ворчал про себя Девлин, усаживаясь рядом с Гривом в одноколку, дожидавшуюся у подъезда.
Лично он не питал вражды к Джону Уэсту. Не зависящие от него обстоятельства заставили его устроить облаву на «Торговлю чаем П. Каммина». Жалобы поступали от пасторов, от женщин, встревоженных тем, что мужья их проигрывают свой скудный заработок, от людей, которые сами не играли на скачках и осуждали азартные игры вообще. Все эти жалобы дошли до городских властей. И наконец констебль Грив — набожный методист, не игрок — в надежде на повышение в чине подал рапорт о том, что Броган и по меньшей мере еще один из полицейских покровительствуют Джону Уэсту и не предпринимают никаких попыток прикрыть его тотализатор.
Девлин давно подозревал, что Джон Уэст подкупил постового и, быть может, еще кое-кого из полицейских; однако Уэст ни разу не пробовал задобрить его, Патрика Девлина. Но скажите на милость, что толку быть начальником, если все доходы достаются рядовым полицейским? А может ли человек содержать жену и девятерых детей, да еще сберечь кое-что на выпивку и на покупку клочка земли с домиком — и все это на грошовое жалование начальника отделения? Этот молокосос Джон Уэст порядка не знает. Надо его проучить!
Решившись на облаву Девлин приступил к делу с ловкостью и энергией, которые в иных случаях умел проявлять. Он принял меры, чтобы полицейские, подозреваемые в дружеских чувствах к Джону Уэсту, не знали о готовящемся налете. Вывеска на лавке не могла ввести в заблуждение Девлина. Черта с два, да этот облезлый ирландец Пэдди Каммин и на собачью конуру не раскошелится! Он усмехнулся, вспомнив, каким образом ему удалось установить, что плату за помещение вносит либо Джон, либо Джо Уэст. Больше всего Девлина смущал вопрос, как подкрасться к лавке, чтобы не заметили сторожа, расставленные вокруг всего квартала. Грив сообщил ему, что накануне больших состязаний в лавке всегда толпятся игроки. Значит, облаву надо устроить вечером. А что может быть лучше, чем вечер накануне ежегодного розыгрыша кубка Мельбурна? Удачно выбранное время — половина дела.
Когда одноколка приблизилась к «Торговле чаем П. Каммина», Девлин вынул пистолет из кобуры и удостоверился, что он заряжен. Кто его знает, может, и понадобится. Говорят, ребята Джона Уэста — народ отчаянный.
Разношерстная
Тусклый свет керосиновых ламп отбрасывал черные длинные тени, скользившие по стенам, словно страшные призраки. На полках позади прилавка лежал чай в пачках и жестяных коробках. Вначале бывало, что простодушные покупатели заходили в лавку и спрашивали чай, но уже много месяцев прошло с тех пор, как продажа чая прекратилась.
За прилавком стояли Барни Робинсон и Мик О’Коннелл, а также сам фиктивный владелец этого странного заведения — Патрик Каммин. Это был человек лет тридцати пяти, высокого роста, до крайности изможденный и худой. Он принимал ставки, выдавал билетики и делал записи на большом разлинованном листе бумаги; Мик и Барни, без умолку болтая, отмечали на куске картона, прибитом к стене, сколько на каждую лошадь поставлено.
Пэдди Каммин, узнав, что его дальний родственник, Джон Уэст, успешно занимается букмекерством, стал проситься к нему на службу. В то время Джон Уэст как раз подыскивал человека, который согласился бы поместить свое имя на вывеске магазина; он предложил эту сомнительную честь Пэдди, и тот с готовностью принял предложение.
Мик О’Коннелл и Барни Робинсон с любопытством приглядывались к своему новому коллеге. Мик говорил, что в жизни не видел такого чудн'oго ирландца. Пэдди был медлителен, неповоротлив, не курил, не пил, не играл в азартные игры и зажимал каждый заработанный им грош. «Нет на свете скупее скупого ирландца», — заявил Мик, после чего Каммина прозвали «скупердяем». Особенно медленно работали у Пэдди мозги; это было видно по тому, как долго и нудно он записывал ставки, с каким трудом производил самые простые вычисления. Не красуйся его фамилия на вывеске, Джон давно выгнал бы его, уверял Мик. А Барни Робинсон клялся, что с Пэдди невозможно разговаривать, потому что на любой вопрос он отвечает никак не раньше, чем через полчаса.
В комнате за лавкой ставки принимали Джон Уэст и Ренфри, а Джим записывал их на большие листы картона, прибитые к стене позади стола. На листах печатными буквами от руки были написаны имена лошадей каждого заезда, а в графе против имени указывалось количество ставок, так что клиенты могли тут же подсчитать, какова будет выдача на ту или иную лошадь, если она выиграет скачку. Клиенты не знали, что Джон Уэст снимает в свою пользу одну треть с общей суммы ставок, но, исходя из опыта прошлых скачек, могли приблизительно подсчитать, сколько будут выдавать за победителя.
В толпе сновал Боров, выполняя возложенные на него обязанности блюстителя порядка. В задней комнате те же функции выполнял бывший боксер, по прозванию Дик Капуста. Это был дюжий парень необычайной физической силы, и его уши, надбровья и переносица свидетельствовали о том, что в бытность свою боксером он отличался не столько мастерством, сколько выносливостью.
Внезапно послышался резкий стук в дверь. Боров стал проталкиваться к выходу. Громкий голос потребовал: «Именем королевы, откройте!»