Власть без славы. Книга 2
Шрифт:
— Я очень благоразумен. Я твой отец и знаю, что для тебя лучше. Пока я жив, ты не выйдешь за этого человека.
Нелепость этого разговора была так очевидна, что она чуть не расхохоталась и не выложила ему всей правды, но вовремя сдержалась. — Я поступлю так, как мне подскажет сердце, папа.
Джон Уэст встал, ухватившись обеими руками за край стола, Марджори выдержала его взгляд. Она смотрела на отца, на его подтянутую фигуру, седеющие волосы — он казался бы почти добродушным, если бы не глаза и рост. Одно мгновенье ей хотелось крикнуть: «Папа, ведь я же твоя дочь! Мне нужна твоя помощь.
Джон Уэст разделял участь всех деспотов: его безжалостная жестокость нередко вынуждала окружающих к обману. В начале разговора он хотел обойтись с Марджори ласково, по-отечески, но она противилась его воле — значит, он должен запугать ее, пригрозить суровой карой. Он наклонился к ней и сказал с расстановкой, подчеркивая каждое слово: — Здесь что-то затевается! В моем собственном доме уже целый месяц все в заговоре против меня. Я отлично вижу это по твоей матери и Мэри и по твоей бабке. Здесь что-то творится, и я этого не потерплю. Если ты ослушаешься меня или уже ослушалась, я оставлю тебя без гроша, и ты больше не переступишь порог этого дома!
Непреклонность, прозвучавшая в его словах, заставила сердце Марджори сжаться. Завтра она уезжает и, может быть, больше никогда не увидит своего отца, родной дом, свою семью. О боже, разве это ее вина? Пауль, Пауль, ты должен любить меня, ты должен быть добр ко мне!
Доктор Дженнер сидел в холле нового отеля «Атлантик» в приморском городке Кэрнсе штата Куинсленд. Стоял сезон дождей. Ночь была душная и тихая. Хотя Дженнер и привык к жаркому климату и благоразумно облачился в белую рубашку и брюки, духота угнетала его и лишала бодрости.
Он больше не состоял на службе у правительства штата Куинсленд и в Кэрнс приехал по поручению частной горнопромышленной компании. Его отказ капитулировать перед посулами и угрозами премьера Тэргуда стоил ему должности.
Доктора Дженнера только что посетил секретарь местного профсоюза горняков, приходивший просить его выступить перед отъездом на собрании рабочих. Секретарь рассказал и о делах, творившихся в Чиррабу. По его словам, Тэргуд, Рэнд и Мак-Коркелл жили под постоянным страхом разоблачения и были готовы на все, лишь бы пресечь нападки, которым они подвергались все чаще и чаще. Особенно настойчиво боролись против аферистов три человека. Один был уже мертв, второй сидел в сумасшедшем доме, а третьим был сам доктор Дженнер.
— Ваша жизнь в опасности, — прощаясь, предостерег горняк, — не выходите один по вечерам.
Не прошло и года после того памятного разговора с Тедом Тэргудом, как доктора Дженнера заменили другим геологом, который не только дал благоприятное заключение на ходатайство Рэнда, но впоследствии даже рекомендовал правительству приобрести шахты «Леди Джоан» и «Джилоуэлл» за сорок фунтов стерлингов и эксплуатировать их наряду с заводом в Чиррабу.
После того как шахты стали собственностью штата Куинсленд, управляющим завода назначили, как узнал сейчас доктор Дженнер, некоего Гаррарди, старого друга премьера Тэргуда.
Тэргуд и Мак-Коркелл, видимо, получили по солидному пакету акций богатейших рудников в Маунт-Айсе за то, что провели
Заводу нужен был лес, и Гаррарди предложил правительству учредить компанию, которая поставляла бы лес исключительно из близлежащего правительственного заповедника. Премьер Тэргуд посовещался с казначеем Мак-Коркеллом, и компания была создана. На этот раз акции получил Данкен, который по-прежнему не в меру пил и слишком много работал.
Доктор Дженнер невольно жалел Данкена. Он глубоко уважал этого человека за его способности и долголетнюю безупречную службу, пока тот не попал в лапы к мошенникам в Чиррабу. Однажды Дженнер навестил Данкена и стал убеждать его, пока не поздно, развязаться с аферистами, но тот лишь уныло ответил: — Поздно, доктор. Мне тяжело терять чувство собственного достоинства и ваше уважение, но я человек конченный. Катастрофа неизбежна, и в этом виновато пьянство.
Гаррарди затеял еще одну аферу с участием Тэргуда, Мак-Коркелла и Рэнда. Он назначил своего брата заведующим заводской лавкой в Чиррабу, которая снабжала товарами горняков. Вскоре там начали появляться вещи, ранее в Чиррабу невиданные: дорогая посуда, столовые приборы и скатерти, нарядная мебель и декоративные вазы. Эти товары были не по вкусу и не по карману горнякам и залеживались на складе. Гаррарди, сообщив премьеру, что в заводской лавке скопилось огромное количество товаров, не находящих сбыта, просил разрешения продать их с аукциона. Разрешение тотчас же было дано.
Оказалось, что и этот отель «Атлантик» выстроен Рэндом, Гаррарди и Мак-Коркеллом, однако имена владельцев хранились в строгой тайне. Лес, цемент, сталь и другие материалы для постройки доставлялись с завода в Чиррабу, из управления лесным заповедником и управления железных дорог. Товары были распроданы по дешевке и каким-то путем, известным лишь самому Гаррарди, попали в «Атлантик», который скоро приобрел известность «самого шикарного отеля на Севере».
Но отель «Атлантик» пользовался успехом только среди пьяниц и картежников. Туристы и другие приезжие предпочитали останавливаться в таких местах, где по ночам их не тревожили пьяные крики и ссоры за картами.
Судя по шуму, доносившемуся из соседней комнаты и откуда-то сверху, доктор Дженнер мог заключить, что его гость отнюдь не преувеличивал. Это была его первая поездка в Кэрнс, с тех пор как был построен отель. Ему понравился его ультрасовременный вид, но теперь он решил, что в следующий приезд остановится в своей старой гостинице. И не только потому, что здесь было слишком шумно. Секретарь союза горняков, между прочим, рассказал также и о том, что всего несколько месяцев назад здесь убили одного человека, — по всей видимости, за то, что он осведомлял политических деятелей и прессу о злоупотреблениях в Мэлгарской горнорудной компании и на заводе в Чиррабу.