Власть без славы
Шрифт:
Я не могла скрыть, что для меня это – удар.
– Я не могу здесь больше оставаться, не высказав королю все, что думаю по поводу его планов.
– Вы еще ничего не говорили ему?
– Еще нет. Мне трудно его обманывать. До сих пор мы беседовали на разные темы, близкие к тому, что его больше всего волнует. Но сейчас придется говорить прямо – он все равно поймет, на чьей я стороне.
– Будьте осторожны, Реджинальд!
– Я стараюсь. Но обманывать больше нельзя – это может стоить мне головы.
– Нет!
– К
– Нет, нет! – воскликнула я. – Такая жестокость… не может быть!
– Надо смотреть правде в глаза, дорогая принцесса. Я уже просил его разрешения поехать учиться в Париж, а сам забросил книги.
Он взял меня за руку и посмотрел прямо в глаза.
– Я вернусь. Как только закончится это дело, я приеду и буду с вами. Нам еще о многом надо поговорить, не так ли?
И, поцеловав меня в лоб, Реджинальд направился к выходу.
– Мне тяжело уезжать от вас, принцесса, – сказал он, стоя в дверях.
Реджинальд уехал, и мы с графиней загрустили.
– Это я уговорила его уехать, – сказала графиня, – сейчас опасность угрожает всем, кто не согласен с королем.
Мы обе подумали о кардинале Уолси, который так и умер в опале, как говорили, от разрыва сердца.
По слухам, король поручил Реджинальду собрать положительные мнения о разводе в парижских университетах. Но я понимала, что Реджинальд не станет этого делать. По крайней мере, он в безопасности, утешала я себя.
Вскоре графиня сообщила мне новость – Реджинальд написал королю письмо из Парижа с просьбой освободить его от поручения из-за полной неопытности в подобных делах. Тогда король послал ему в помощь Эдуарда Фокса. Каково же было мое разочарование, когда я услышала, что одобрение от университетов получено. Но оказалось, что добился этого не Реджинальд, а сам Франциск. Женившись на Элеоноре и освободив тем самым сыновей, он снова мог распоряжаться собой.
Затем король потребовал возвращения Реджинальда.
Приехав, Реджинальд первым делом навестил мать, то есть меня. Мы обнялись. Он выглядел сумрачным и озабоченным.
– Король по-прежнему настроен решительно, – сказал он. – Похоже, чем больше препятствий возникает на его пути, тем сильней его стремление к цели. Грядет война между королем и церковью. И он настроен на победу, невзирая на последствия. Начнется борьба за власть – между церковью и государством.
– Иначе говоря, теперь каждый должен встать на ту или другую сторону, – сказала я. – На чьей стороне вы – мне ясно.
– Да, – ответил Реджинальд, – я должен защищать интересы церкви.
– Король не случайно послал за вами…
– Не беспокойтесь,
Как ни счастлива я была снова видеть Реджинальда, меня не покидало чувство смертельной тревоги. Я знала, что отец его любил, но в сложившейся ситуации все могло случиться. Графиня тоже не находила себе места.
Дело о разводе зашло в тупик. Но это отнюдь не означало, что ничего не изменилось. Напротив, изменилось очень сильно. Прежде всего, стал неузнаваемым сам король. Его боялись все, включая самых близких друзей, на которых он мог обрушить свой гнев в любую минуту. Днем и ночью он думал только об одном – как отомстить Папе.
Реджинальд нужен был королю как человек, к которому он чувствовал симпатию и уважение. Его поддержка была ему выгодна, хотя отец и подозревал о его истинных взглядах. Выгодна, потому что народ любил Плантагенетов.
В то время Реджинальд еще оставался светским человеком. Говорили, будто он сначала хотел жениться на мне, а потом уж принять духовный сан. Но как было на самом деле, одному Богу известно. Как бы там ни было, но ему, человеку светскому, король предложил на выбор: стать архиепископом Йоркским либо Винчестерским.
От подобного предложения трудно было просто так отказаться. Необходимо было найти объяснение, чтобы не обидеть Его Величество, оказавшего Реджинальду высочайшее доверие. И Реджинальд пришел посоветоваться с матерью. Я присутствовала при их разговоре.
– Так не может больше продолжаться, – сказал Реджинальд. – Рано или поздно я должен буду сказать ему, что не одобряю развода.
– Может быть, тебе лучше все-таки уехать в Париж, – сказала графиня. – Как ни тяжело мне с тобой расставаться, но пока ты здесь, у меня на душе неспокойно.
– Мне кажется, я должен с ним поговорить.
– Поговорить?..
– Да. Может быть, мне удастся убедить его, что он не будет счастлив, если добьется своей цели посредством развода.
– Не делай этого. Он решил жениться на Анне Болейн, а как он может жениться, если не получит развод?
– Я пойду к нему. Попытаюсь воззвать к его совести.
– К его совести! – презрительно бросила графиня.
– Он же постоянно говорит о совести. Нет, я все-таки пойду. Попрошу аудиенции. Уверен, он меня примет.
Трудно передать, что мы испытали за эти два дня после отъезда Реджинальда из Ньюхолла в Йорк, где находился король. Мы с графиней даже не могли разговаривать, мысленно представляя себе, что сейчас происходит там, во дворце.
Но вот Реджинальд возвратился. Он был бледен и напряжен до предела.
– Разговор был трудным, – сказал он. – Я умолял короля не жертвовать своей славой справедливого монарха и не губить свою душу.
– Что же он ответил? – почти шепотом произнесла графиня.