Власть меча

Смит Уилбур

– Стареешь и становишься медлительным, баас, – рассмеялся Хендрик.

– Помоги встать, пока Мэнни меня не увидел, – приказал Лотар, и Хендрик подставил плечо и помог ему подняться.

Лотар покачнулся, тяжело опираясь на Хендрика, держась за ушибленное место, но уже отдавал приказы.

– Клайн Бой! Ноги! Двигайте назад и держите мула, пока он не учуял льва и не убежал с Мэнни!

Он высвободился от Хендрика и неуверенно направился к туше. Лев лежал на боку, над его разбитой головой уже гудели мухи.

–

Понадобятся все люди и все везение, чтобы погрузить его.

Лев был старый, тощий, он давно одряхлел. Годы охоты в колючем вельде покрыли его шкуру шрамами, она была тусклой, со свалявшейся шерстью. Но его брюхо было набито мясом, и весил он четыреста фунтов, а то и больше. Лотар подобрал с песка ружье, тщательно вытер, потом прислонил к туше и заторопился назад через вершину, все еще хромая после падения и растирая шею и висок.

Приближался мул с Манфредом на спине. Лотар побежал к ним.

– Ты его свалил, па? – возбужденно крикнул Манфред. Он слышал выстрелы.

– Да. – Лотар стащил сына со спины мула. – Он лежит за вершиной.

Лотар проверил недоуздок мула. Он был новый и прочный, тем не менее Лотар привязал к железному кольцу еще одну веревку и поставил по два человека на каждый конец. Потом тщательно завязал мулу глаза полоской брезента.

– Хорошо. Посмотрим, как он это примет.

Люди потянули за веревки, общей тяжестью пытаясь сдвинуть мула с места, но тот уперся копытами, протестуя против повязки на глазах, и не двинулся.

Лотар обошел его сзади, держась подальше от копыт, и схватил за хвост.

Мул стоял, как скала. Тогда Лотар наклонился и укусил его в репицу хвоста, вонзив зубы в нежную мягкую кожу. Мул попытался отбиться задними копытами.

Лотар снова укусил его, и только тогда мул капитулировал и пошел вперед, к вершине, но когда добрался до нее, легкий ветерок заполнил его ноздри запахом льва.

Этот запах производит сильнейшее действие на всех животных, и диких, и домашних, даже в такой обстановке, которая делает невозможной встречу со львом.

Отец Лотара всегда отбирал охотничьих собак, давая щенкам понюхать кусок свежей львиной шкуры. Большинство щенков выли от ужаса и удирали, поджав хвост. Только очень немногие, примерно один из двадцати, причем преимущественно суки, оставались, хотя вся шерсть у них поднималась дыбом, а тело от кончика хвоста до дрожащих ноздрей сотрясало негромкое ворчание. Таких собак он оставлял себе.

Мул учуял льва и словно обезумел. Он встал на дыбы, заржал, и люди, державшие веревки, повалились на землю. Затем мул поскакал тяжеловесным галопом и поволок за собой четверых державших. Он протащил кричащих людей с полмили через кустарники и глубокие донги, прежде чем наконец остановился в туче пыли, дрожа и потея; его бока вздымались от ужаса.

Его потащили назад, прочно закрепив повязку на глазах, но как только он уловил запах туши, все повторилось,

хотя на этот раз он пробежал всего несколько сотен ярдов, прежде чем тяжесть четверых человек и усталость заставили его остановиться.

Еще дважды мула подтаскивали к мертвому льву, и дважды он убегал, всякий раз на более короткое расстояние, но наконец замер, дрожа всем телом и потея от ужаса и усталости. Тушу подняли, взвалили ему на спину и попытались связать львиные лапы у него под грудью. Это было уж слишком.

С мула опять градом покатился пот; мул вставал на дыбы, лягался, брыкался, пока туша не сползла на землю.

Мула побили. После часа стараний он наконец встал неподвижно, жалобно дрожа, тяжело дыша – бока ходили, как кузнечные мехи, но мертвого льва удалось прочно привязать к его спине.

Когда Лотар взял повод и пошел вперед, мул покорно двинулся за ним вниз, к изгибу реки.

* * *

С вершины небольшого лесистого холма Лотар смотрел вниз, на реку Свакоп, на крыши городка и церковный шпиль. Здесь Свакоп изгибалась широкой дугой, и непосредственно под Лотаром видны были три небольших зеленых пруда в желтых песчаных берегах. Река разливалась только в сезон дождей.

Там, внизу, поили лошадей. Их по очереди приводили из огороженного колючими ветками загона, чтобы напоить, прежде чем запереть на ночь. Граф был прав: армейский покупатель выбрал лучших. Лотар жадно следил за ними в бинокль. Мощные, сильные животные, выросшие в пустыне, полные энергии, они толпились и резвились на берегу пруда или катались в песке, выбрасывая ноги в воздух.

Лотар сосредоточился на погонщиках и насчитал пятерых – темнокожих солдат в обычной форме цвета хаки. Он тщетно искал белых офицеров.

– Они могут быть в лагере, – пробормотал он и навел бинокль на несколько коричневых армейских палаток у выгородки для лошадей.

Сзади послышался негромкий свист, и Лотар оглянулся. Хендрик подавал сигналы от подножия холма. Лотар пригнулся, чтобы его не было видно на фоне неба, и начал спускаться. Мул, по-прежнему с окровавленной ношей на спине, стреноженный стоял в тени. Он почти смирился, хотя время от времени непроизвольно вздрагивал и нервно переступал с ноги на ногу. Люди, лежа в тени колючего дерева, ели тушенку из банок. Когда Лотар подошел, Свинья Джон поднялся.

– Ты опоздал, – Лотар схватил его за ворот, подтянул лицо к своему и понюхал.

– Ни капли, мастер, – завыл Свинья Джон. – Клянусь девственностью своей сестры.

– Это нечто мифическое.

Лотар отпустил Свинью Джона и посмотрел на мешок у его ног.

– Двенадцать бутылок, как ты велел.

Лотар развязал мешок и достал бутылку знаменитого капского дымного. Горлышко было запечатано воском, а жидкость, когда он поднес ее к свету, оказалась неприятного темно-коричневого цвета.