Власть пса
Шрифт:
Они пришлись по вкусу Фабиану Мартинесу и остальным хуниорам.
Правила действовали простые.
Вы сообщаете Баррера, когда будете перевозить продукт, какой (кокаин, марихуану или героин), точный его вес и какова ваша предварительная цена — обычно между четырнадцатью и шестнадцатью тысячами за килограмм, — какого числа планируете доставить его торговцу в Штаты. После этой даты у вас есть 48 часов на выплату Баррера двенадцати процентов от предварительной цены (это гарантийная, самая низкая цена продажи, если вы продали за меньшую, то все равно должны отдать проценты за названную цену; а если дороже, платите проценты с большей). Но если вы не сумели выплатить деньги в течение двух дней, то вам лучше
Серебро или свинец.
Эти двенадцать процентов — цена за провоз наркотика через Ла-Пласу. Если вы пожелали сами договориться с местной полицией, federales или армейским comandante о гарантии безопасности своего груза, что ж, прекрасно; но если товар у вас конфисковали, эти двенадцать процентов вы все равно оставались должны. А если же вы хотели, чтоб гарантию безопасности вам обеспечили Баррера, тоже хорошо, но тогда с вас еще — плата на mordida плюс гонорар за безопасность перевозки. Но зато в этом случае Баррера гарантировали безопасность вашего груза на мексиканской стороне границы, а если груз арестовывали, то они возмещали вам оптовую стоимость товара. Если это был, например, кокаин, то Баррера выплачивали вам закупочную цену, о которой вы договорились с картелем Орехуэла в Кали, но не ту продажную, какую вы рассчитывали получить в Штатах. И никакой другой дилер не пытался ограбить вас, никакие бандиты. Об этом заботились Рауль и его sicarios. Пытаться украсть груз, за безопасность которого поручился Рауль, — это надо быть больным на всю голову.
Предлагали Баррера также и финансовые услуги. Адан хотел облегчить как можно большему количеству людей организацию своего бизнеса, чтобы его двенадцать процентов поступали к нему из большего количества источников. От вас не требовалось выплачивать их, пока не продан товар. Только с дохода. Но Баррера пошли дальше: они помогали отмыть деньги, как только вы продавали товар, и это приносило новые прибыли. Стоимость отмывания денег была шесть с половиной процентов, но подкупленные банкиры назначали Баррера оптовую цену в пять процентов, так что Адан наживал дополнительные полтора процента с каждого доллара клиента. И опять же, вы не обязаны были отмывать деньги через Баррера — вы же независимый бизнесмен и можете поступать по своему усмотрению. Но если вы обращались в другое место и вас обдирали или обжуливали или ваши деньги конфисковывались таможней США на обратном пути через границу, то это уже ваша собственная невезуха. Баррера же всегда с гарантией доставляли деньги. Сколько бы вы ни вкладывали грязными, вы получали все обратно чистыми в пределах трех рабочих дней, ну и за вычетом шести с половиной процентов.
Такова была адановская революция в Бахе — модернизация наркобизнеса в ногу со временем.
Мигель Анхель Баррера тянет наркобизнес назад, в двадцатый век, так выразился один narcotraficante, а Адан ведет его в двадцать первый.
И заодно я каждый день одерживаю верх над Гуэро Мендесом, думает Адан. Так как он не может переправлять свой кокаин, то не может и платить mordida. А если он не может платить mordida, то не может переправлять кокаин. А мы между тем создаем сеть, которая действует быстро и эффективно, используя новейшую технологию и лучшие финансовые механизмы.
Жизнь хороша, думает Адан в этот День мертвых.
День всех мертвых, хмыкает Кэллан.
Подумаешь, большое дело.
Да разве не все дни есть дни мертвых?
Кэллан опрокидывает пару-другую стаканчиков в баре «Ла Сирены». Желаете испытать силу воли — попробуйте купить чистое виски в мексиканском прибрежном баре. Скажите бармену, что желаете выпивку без всяких этих идиотских зонтиков в стакане, он глянет на вас так, точно вы испоганили для него весь этот хренов день.
Кэллан все-таки спросил:
— Эй, viejo, у нас тут что, льет дождь?
— Нет вроде.
— Тогда к чему мне зонтик?
Если б мне требовался фруктовый сок, amigo, так я и заказал бы фруктовый сок. Только сок, который мне требуется, это сок из ячменя.
Ирландский витамин С.
Испытанный напиток, продлевающий жизнь.
Что даже забавно, думает Кэллан, если подумать, чем я зарабатываю на жизнь. Чем я всегда занимался.
Аннулировал зарезервированные места у людей.
— Извините, сэр, но вы съезжаете отсюда раньше срока.
— Да, но...
Никаких «но». Вон из отеля.
Теперь уже не для Семьи Чимино. Теперь Сол Скэки заказывает ему убийства. Кэллан расслаблялся в Коста-Рике, пережидая, пока уляжется дерьмовая буря в Нью-Йорке, когда Скэки прикатил к нему в гости.
— Как ты насчет того, чтобы смотаться в Колумбию? — спросил он Кэллана.
— Зачем это?
— Прицепиться к одному дельцу под названием MAC, — был ответ.
«Муэрте а Секестрадорес» — смерть похитителям. Скэки объяснил, что эта группа начала действовать еще в 1981 году, когда мятежники из М-19 похитили сестру колумбийского наркобарона Фабиана Очоа и спрятали девушку, потребовав за нее выкуп.
Да, неплохо придумано, подумал Кэллан, похитить сестру босса.
Ну вроде как Очоа должен бы был заплатить? Так?
— Но что кокаиновый магнат сделал вместо этого? — продолжил Скэки. — Он взял да и устроил собрание из двухсот двадцати трех сторонников, заставил их раскошелиться на двадцать тысяч наличными каждого и дать по десять их лучших киллеров. Вот и подсчитай средства на войну: четыре с половиной миллионов баксов да армия свыше двух тысяч убийц. Они налетели на Кали и Медельин, точно взбесившиеся псы, обожравшиеся крэка. Громили дома, вытаскивали студентов прямо из аудиторий, некоторых пристрелили прямо на месте, других увели на тайные базы на «допросы».
Сестру Очоа освободили живой и невредимой.
— Ну а я-то тут при чем? — буркнул Кэллан.
Скэки объясняет ему. В 1985 году колумбийское правительство заключило перемирие с левыми группами, входящими в открытый союз, некий «Юнион Патриотика», который на выборах 1986 года завоевал четырнадцать мест в парламенте.
— О'кей, — обронил Кэллан.
— Совсем не о'кей, — возразил Скэки. — Эти люди, Шон, коммунисты.
Скэки разразился длиннющей тирадой, суть которой сводилась к тому, что мы боролись против коммунистов ради того, чтобы люди обрели демократию, а потом эти неблагодарные сукины дети разворачиваются на сто восемьдесят градусов и голосуют за коммунистов. Так что Сол ведет к тому, догадался Кэллан, что люди должны иметь демократию, но только не так чтоб уж очень много.
Они получат полную свободу выбирать... то, что мы хотим, чтоб они выбрали.
— Организация MAC намерена предпринять соответствующие меры, — продолжает Скэки. — Парень с твоими талантами может им пригодиться.
Может, и пригодится, подумал Кэллан, да только она не получит парня с моими талантами. Не знаю, как уж там связан Сол с этими из MAC, но меня это никак не касается.
— Думаю, я вернусь в Нью-Йорк, да и все, — говорит Кэллан. В конце концов, Джонни Бой сейчас крепко стоит во главе Семьи, а у него нет причин относиться к Кэллану иначе как с любовью, и он, конечно, обеспечит ему безопасную гавань.