Власть тьмы
Шрифт:
Еще какое–то время приятели слонялись взад и вперед, пока не решили, что пришло время занять свои места.
Первый акт уже давно начался, а действие набирало драматизма. Брэм ерзал рядом с Оскаром на одном из обитых бархатом креслах.
— Кресло темно–красное, мой друг, ты это заметил? Не синее, как принято в оперных театрах. Гарнье рискнул, и, должен тебе сказать, это станет модой.
— Как ты до этого додумался? — спросил Брэм, стараясь перекричать оглушительное сопрано.
Оскар достал театральный бинокль и окинул взглядом все занятые ложи, на фоне которых — помимо своих спутников во фраках — выделялись обрамленные разноцветным шелком и украшенные ювелирными изделиями декольтированные дамы.
— Темно–красный выгодно подчеркивает цвет лица! Теперь можно разглядеть все великолепие более детально.
Брэм подавил смешок и обратил внимание на полукруг пятиэтажных выступающих лож. С ухмылкой на лице он вынужден был признать, что его товарищ прав.
— Очень выгодно, да.
Внезапно Оскар приглушенно выругался.
— Что случилось? — поинтересовался Брэм.
— Вон там, видишь? — Он указал на пятую ложу в первом ярусе. — Пусто! Ни одного зрителя! А нам сказали, что мест в ложах больше нет. Это же скандал!
— Успокойся, Оскар, отсюда лучше видна сцена, чем с той ложи.
— Ха, как будто это имеет значение! — воскликнул Оскар, который и не собирался успокаиваться. — Ты неисправим, мой друг. Но вот что я тебе скажу: это будет иметь последствия. После антракта мы будем сидеть там, наверху!
Когда занавес опустился, возвещая о первом антракте, Брэм уже давно забыл об этом инциденте. Они с Оскаром в приподнятом настроении вышли в фойе.
— Чего же мы медлим? Для того чтобы сменить декорации, понадобится куда больше, чем полчаса. Я слышал, что в салоне наверху подают мороженое!
— Для этого у меня сейчас нет времени, — резко ответил Оскар. — Мне надо переговорить с директором. — Он проигнорировал робкие протесты Брэма и поспешил к большой лестнице, на которой как раз появился Оливье Галанцье–Дюфресной под руку с молодой дамой. Оскар обрушился на озадаченного директора оперного театра с искусной речью–жалобой. Директор открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Да, у Оскара несомненный ораторский талант, без зависти признал Брэм. В этом его друг был непревзойденным.
— Не будете ли вы так любезны провести нас в ложу помер пять? — подсказал Оскар, пока директор собирался с мыслями.
— Мне действительно очень жаль, но нет, это совершенно невозможно, господа.
— Как? Невозможно? Занять место в пустой ложе? — Оскар разразился бранью. Директор смущенно отвернулся. У него на лбу выступили капли пота.
— Эта ложа забронирована, понимаете, на все представления, — выпалил он.
— Забронирована? Кем? Очевидно, тем, кто любит блистать своим отсутствием. Вы полагаете, что владелец придет ко второму или к третьему акту? Ну хорошо, тогда мы обещаем, что, если он появится, вежливо удалимся и уступим ему его места.
— Все не так просто, — возразил директор, лицо которого стало успокаивающе–зеленоватого оттенка. — Владелец будет рассержен. Он не разрешает ничего подобного. Пресвятая Дева Мария, будет ужасно, если он обнаружит вас в своей ложе. А он все равно вас обнаружит. Ничто, что происходит в этом театре, не проходит мимо него.
Брэм испугался, что директор вот–вот потеряет равновесие и свалится на великолепной лестнице. Он что, болен? Иначе Брэм не мог объяснить его реакцию.
Даже Оскар смотрел на директора, наморщив лоб.
— Я уже встречал странных субъектов, но этот — нечто особенное, — шепнул он своему другу.
Внезапно в их разговор вмешалась дама:
— Ложа принадлежит призраку!
— Что, простите? — одновременно переспросили Брэм и Оскар.
Директор стонал и дрожал.
— Да, каждый в оперном театре знает об этом. Дух нашего театра, Призрак Оперы, требует, чтобы эта ложа навсегда была забронирована за ним и он имел возможность смотреть оттуда представления.
— Призрак Оперы! — возмущенно воскликнул Оскар. — Это самая странная история, которую мне когда–либо рассказывали. Господин директор…
Однако несчастный директор исчез — Брэм и глазом не успел моргнуть — под руку с дамой, растворился во все увеличивающейся толпе.
— Ты когда–нибудь слышал нечто подобное, мой друг? Брэм, эй, что с тобой? Ты выглядишь так, как будто сам только что видел это привидение!
Брэм Стокер покачал головой.
— Нет, не видел. Еще не видел! Но этот разговор подтверждает слухи, из–за которых я приехал. Этот призрак, по всей видимости, существует, и я это выясню! — С сияющей улыбкой он взял друга под руку. — Оскар, пойдем со мной. Я угощу тебя порцией новомодного мороженого. Как хорошо, что в Париж мы приехали вдвоем.
Оскар Уайльд покачал головой.
— Не знаю, возможно, мне следует волноваться за состояние твоего здоровья, мой дорогой. Ты страдаешь одержимостью.
Но он все же позволил другу отвести себя в салон с мороженым и заказал самую большую порцию. Сладости доставляли Уайльду такое же удовольствие, как и прекрасные слова.
ПОД ВЛАСТЬЮ ПРИЛИВОВ И ОТЛИВОВ
В этот вечер начались занятия. Алиса еще не думала над тем, кто возьмет на себя их обучение в Гамбурге. Конечно, госпожа Элина произнесла небольшую вступительную речь. Затем она представила своего кузена Якоба, служанку Мариеке, старейшину Зибельта и, к удивлению Алисы, Хиндрика. Юная вампирша подняла брови и бросила на него вопросительный взгляд. Чему он сможет их научить?
«Пусть это будет сюрпризом», — таким был его беззвучный ответ.
Когда госпожа Элина закончила, слово взял Малколм.
— Прошу прощения, госпожа Элина, я вас правильно понял? Здесь, в Гамбурге, мы будем прежде всего изучать изобретения людей?
Глава клана Фамалия кивнула.
— Да, они придумали удивительные вещи, которые мы не могли бы представить себе даже в самых смелых мечтах. Вещи, которые могут быть нам полезны, и вещи, которые могут нам навредить. Мы должны знать и то, и другое, для того чтобы выжить!