Власть
Шрифт:
Губы непроизвольно прошептали:
— Среди могил я в час ночной брожу один с моей тоской…
И тут в голове раздался отчётливый гнусавый голос: «Пора». Я торопливо подошёл к Косу, схватил его за плечо и поволок за собой.
Он помахал рукой девушке и крикнул:
– Надо срочно спасать мир! Ещё увидимся! — затем парень спросил у меня: — Началось или ты просто завидуешь?
— Началось, – лихорадочно бросил я, побежав к окну с решёткой.
Из здания начали доноситься какие-то крики, а потом выстрелы. Прилегающая территория тоже ожила. Десятка два женщин, достали из-под одежд оружие и бросились к входу в Совет. А вон и киборги бегут. Двое. Значит, четверо прошли внутрь с Чертовкой. Ну, да, благоразумно.
Тут Кос подбежал к окну, заглянул внутрь и протараторил, захлёбываясь воздухом:
– Коридор. Никого нет.
– Давай, – проронил я и присел на одно колено, зажав уши.
Он положил гранату между оконным стеклом и решёткой, а затем молниеносно оказался возле меня. Раздался взрыв. Решётку выворотило из стены – и она с грохотом упала на брусчатку.
Я вытащил пистолет, запрыгнул на подоконник, а потом оказался в длинном пустом коридоре. Выстрелы доносились откуда-то из правой части здания и от входа. Наш дуэт побежал к центральному залу. Я двигался впереди, так как моё возросшее телосложение позволяло работать в качестве щита.
Вдруг из-за красивой двери с резными завитушками выскочил гомункул – противоестественное создание Жорика, которое состояло из обнажённого человеческого тела и медвежьей башки. Он заревел так, что нам на голову едва не упала хрустальная люстра. Из комнаты позади него донеслось похожее рычание.
Стрелять в гомункула было бессмысленно. Обычные пули не причиняют ему особого вреда. Тогда я подскочил к нему, пока он упражнялся в вытягивание ноты и от всей души толкнул назад, заметив, что там лестница, на которой стоят его рассерженные лесные однополчане. Гомункул не ожидал подобного сюрприза и стал заваливаться назад. Тут не подвел Кос. Он в мгновение ока понял, что я задумал, и бросил гранату на лестницу. Мне оставалось только закрыть дверь и упасть на пол, прикрыв голову руками.
Рвануло знатно, аж пол задрожал, а дверь с силой вынесло, и она разлетелась в щепки, встретившись со стеной. Я резко вскочил на ноги и заглянул на лестницу. Её украшали фрагменты человеческих и звериных тел. Мы завалили не меньше четырёх гомункулов. Хорошее начало.
Дальше мы рванули по коридору направо. Звуки выстрелов нарастали. Они были впереди нас и позади. Наверное, охрану на входе уже вынесли. Кос шёл за мной, прерывисто дыша. Вдруг он вытянул руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела заставил зазвенеть в правом ухе. Пуля попала в голову бойца, который показался в коридоре. Мы замедлили шаг. За первым бойцом выскочил второй, третий, четвёртый. Они были уже научены горькой судьбой своего товарища, так что сразу открыли по нам огонь. Спрятаться было негде, так что я прижался к стене, сокращая площадь обстрела, а Кос укрылся за мной. Несколько пуль больно попали в районе печени, вызвав обильное кровотечение, но мужики поплатились за это. Кос завалил их. Они, как и мы, были вооружены только пистолетами и оказались без брони.
Друг бросился к ним и поднял оружие.
– С двух рук буду стрелять, – прерывисто дыша, сказал он, сдувая со лба прилипшую прядь волос. — По-македонски.
Я же, скривив рожу, приподнял продырявленную рубашку. Мои глаза удивлённо расширились, когда пули начали выползать через проделанные ими отверстия и падать на пол.
– Мерзкое зрелище, — содрогнулся парень, а затем резко повернулся и начал в кого-то стрелять.
Я не видел, кто там за углом, но он торопливо сообщил, прижавшись к стене:
– - Охранка. У них «калаши». Давай свои гранаты.
Быстро вытащив их из карманов, передал ему, покосившись на раны. Они уже затянулись даже без применения зелья.
Друг выглянул в коридор. Мимо просвистела очередь, впившись в стену и выбив из неё кирпичную крошку. Кос еле успел убрать голову.
–
Я принял их, а потом метнул, сделав шаг в коридор. Размен получился таким: мою грудь навылет прошили несколько пуль, а две гранаты отправили на покой троих бойцов охранки и разворотили часть пола. Там образовалась дыра в подвал.
– Ты как? – тревожно спросил друг, глядя на мою окровавленную грудь. – На зомбаря какого-то похож.
– Вроде нормально, – хрипло ответил я, на всякий случай выпив зелье.
Процесс исцеления пошёл веселее. Мы двинулись дальше. Двери центрального зала уже были практически возле нас. Перестрелка там смолкла. Кто-то победил или передышка? Наш дуэт свернул на очередном повороте – и предстали перед залом. Двери лежали на полу, сорванные какой-то силой. Внутри оказались четыре десятка трупов в лужах крови. Среди них лежали киборги, ведьмы, гомункулы, члены Совета и так далее. Из-за перевёрнутого стола доносились болезненные стоны, принадлежащие женщине. Но самое важное было то, что в зале присутствовала Агнес. Она стояла над Револьвером, который пытался уползти от неё, оставляя на дубовом паркете широкий кровавый след.
– Вот это нам повезло, что она сейчас грохнет его, – радостно прошептал Кос, прячась за дверным косяком, а я стоял за другим и обескураженно наблюдал эту картину. – Вот только, где Чертовка? Похоже, что все члены Совета мертвы.
– Надо проверить кто-то там стонет, – обеспокоенно выдал я и осторожно проскользнул в зал.
– Я тут постою, прикрою, – прошептал осторожный друг.
Зло стояло ко мне спиной в том конце помещения. Она не должна была заметить меня, увлечённая Револьвером. Я, трусливо пригибаясь, проскочил к столу и нырнул за него. Тут обнаружилась раненая Чертовка. Моё сердце радостно подскочило. Девушка находилась в полубессознательном состоянии. Её левая рука была неестественно вывернута, а живот разворочен. Я видел внутренние органы и часть металлических рёбер. Под ней натекла приличная лужа крови. Если бы она была обычным человеком, то уже отправилась бы на тот свет, а так ещё есть шанс её спасти. Я вытащил зелье здоровья и влил его в окровавленный рот ведьмы. Она закашлялась, но большую часть проглотила. Мои пальцы стянули края чудовищной раны – и кожа стала срастаться: медленно, неохотно. Надо ещё зелья. У меня осталась одна склянка, и я отправил её содержимое между губ Чертовки. Процесс заживления пошёл чуть быстрее, но всё равно очень медленно. Она уже точно не умрёт, но в бою не поможет. Тут веки девушки задрожали и поднялись. Затуманенные болью глаза уставились на меня.
– Лис, – прохрипела она, пуская кровавые пузыри. – Ты пришёл. Твоя мать… то есть… Зло. Она была в свите одного из… – тут девушка закашлялась, выпустив изо рта струйку крови. – Когда началась перестрелка, то… это она всех потом… Даже зелье «Второго шанса» не помогло… Ей зачем-то нужен Револьвер. Он устроил ловушку… Хотел убить членов Совета…
– В последнее время это популярная идея, – проворчал я, наблюдая, как исчезает рана.
– Тут был Жорик… она и его… кхем… кхем… Я умираю.
– Э, ты чего? Хочешь Коса порадовать? Я в тебя влил два зелья здоровья. Ты не умрёшь, если будешь бороться, – накинулся я на неё.
– Поцелуй меня, – неожиданно сказала девушка и вытянула губу трубочкой. – Это может быть наш последний миг вместе. Я чувствую, как холодеют пальцы.
– Уж не притворяешься ли ты? – засомневался я, глядя как её лицо приобретает здоровый цвет.
– Притворяется-притворяется, – раздался за спиной знакомый ехидный голос.
Я торопливо обернулся, а Чертовка быстро приняла сидячее положение, будто и не умирала вовсе. На нас смотрел Воскрешающий. Он был в каком-то старинном расшитом серебром балахоне и с витым посохом в руке. На его боку в ножнах висел меч.