Властелин 2
Шрифт:
– Это я знаю. Дальше.
– Потом мне пришла в голову мысль, что нам нужно расширяться за счет масонов…
– Получается, ты сам все это придумывал?!
– Нет же, Адольф! Это я тебе и пытаюсь объяснить. Не я сам придумывал, а он посылал мне мысли. Ты же слышал: он сказал, что я неплохо справлялся.
– Бред! Как это может быть?
– Никакой не бред, если понять, кто он такой.
– Ну, и кто он, по-твоему?
– Сначала я думал, что он посланник Люцифера, а теперь уверен: он сам Люцифер!
– Бред, бред, бред. Мы, что, служим Дьяволу?
– Не дьяволу, а Люциферу.
– Да какая разница?! И с чего ты решил, что это так?
– Сам посуди: он прошел сквозь закрытые двери, он первый раз нас видел, а всех знает по именам, он может мысленно давать задания и, наконец, он может обращать время вспять.
– Если подумать, то все это можно объяснить логически. Я только не понял про «время вспять».
– Семь лет назад, при нашей первой встрече, он выглядел лет на шестьдесят, семьдесят, а сегодня… ты сам видел: не больше сорока пяти.
– Может ты виделся с другим человеком?
– А как тогда он все узнал о нашей встрече?
Барон задумался. Не нравилось ему все это. Сам он, ревностный католик, стал иллюминатом исключительно ради просвещения народа. Открыть людям истину – вот в чем видел он свою задачу. А в чем истина? Да в Слове Божьем! Только так и не иначе. А теперь, выходит, он служит Дьяволу, если Адам прав. Еще хуже, если его друг неправ. Тогда Адам сумасшедший, который радуется, что служит Дьяволу. А он, барон Адольф фон Книгге, служит сумасшедшему.
– Вот что, Адам. Я не намерен служить никакому Люциферу. Я ухожу.
– Но это предательство, Адольф!
– Называй, как хочешь. Мне все равно. Я ни минуты не останусь в этом дьявольском гнезде. Прощай.
Барон фон Книгге покинул дом, негромко хлопнув дверью, а Адам Вейсгаупт еще долго стоял в растерянности. Сегодня он потерял самого деятельного члена ордена и просто друга.
***
Конвент «любящих истину» открылся 16 апреля 1785 года в парижском отеле Сен-Жермена. Иллюминатам удалось собрать под крышей одного из самых роскошных отелей Парижа около трехсот престольных мастеров масонских лож Франции и Германии. Были делегаты и из других стран, даже из России.
В письмах, полученных мастерами за подписью Спартака, не было упоминания ни о масонах, ни об иллюминатах. Досточтимые филалеты – любящие истину – созывались на конвент для «нахождения истинного знания».
Две недели делегаты «искали истину», обсуждая изменения в уставе, ритуалах и тайных знаках. Новшества были нужны, чтобы филалеты могли отличить своих собратьев от других масонов. Но все ожидали события, которое было анонсировано еще на первом общем собрании делегатов: выступления на конвенте посланца «неведомых высших».
Сен-Жермен все это время находился рядом, в своих апартаментах. Он через аббата Жозефа Сийеса и Йохана Боде, возглавлявшего делегацию иллюминатов, следил за всеми перипетиями «поиска истины».
Бенджамин Франклин, престольный магистр ложи «Девяти сестер», так же, как и остальные делегаты, сгорал от нетерпения в ожидании встречи с посланцем «неведомых высших», и он был заинтригован, кто же теперь, после смерти графа де Сен-Жермен, будет этим посланцем.
В один из дней к Франклину подошел аббат Сийес и сообщил, что кое-кто хотел бы с ним встретиться. Шаркая вслед за аббатом по мраморному полу отеля отяжелевшими к старости ногами, американец безуспешно перебирал в голове всех, кому он мог понадобиться в это время и в этом месте. Войдя в открытую Сийесом дверь апартаментов, Франклин услышал знакомый голос:
– Входите, мистер Франклин. Рад вас видеть.
В кресле сидел ничуть не изменившийся за семь лет с момента их последней встречи граф Сен-Жермен.
– Но как, мессир?! – обрадованно воскликнул Франклин, – в газетах писали…
– Не верьте всему, о чем пишут газеты. Верьте своим глазам и ушам.
С выражением счастья и умиления на лице старик доковылял до кресла и уселся напротив хозяина апартаментов.
– А я гадаю, кто теперь будет являть волю «неведомых высших»? Оказывается, это вы, мессир. Как же я рад, что газеты иногда врут, – на радостях болтал старина Бен.
– Расскажите лучше, что здесь происходит? Давно я не слышал парижских сплетен, а из них иногда можно узнать больше, чем из газет.
– С чего бы начать, мессир?
– Начните с жизни королевского двора.
– О, после смерти графа де Морепа и ухода Жака Неккера двор чувствует себя прекрасно. Новый министр финансов Каллон отменил режим экономии, и король потянулся к роскоши. Он сразу же приобрел для себя «охотничий домик» в Рамбуйе за четыре миллиона ливров и на радостях выделил десятимиллионный заем Америке. Хотя вы говорили, мессир, что этому займу поспособствует Неккер.
– Он и поспособствовал. Вы думаете Каллон сам придумал занимать у международных банкиров? Нет. В его министерстве сидит незаметный клерк, которого оставил Неккер, и дает советы ничего не понимающему в финансах министру. Неккер ушел вовремя и появится в нужный момент, как спаситель Франции.
– Неужели вы все это заранее предусмотрели, мессир?
– Не все. Иначе революция в Париже началась бы уже в следующем году и на этом конвенте мы бы обсуждали тактику захвата Версаля. А пока придется и дальше вводить короля в искушение.
– Мне кажется, их величества и так вошли во вкус. В прошлом году король купил для своей супруги поместье Сен-Клу за шесть миллионов ливров, а недавно ходил слух, что королева приобрела баснословно дорогое бриллиантовое ожерелье.
– А вы, случайно, не знаете чьей оно работы?
– Этого я не знаю, но слышал, что его делали еще по заказу прошлого короля для мадам Дюбарри. Но король умер и не успел выкупить ожерелье.
– Тогда я знаю автора. Хорошо, мистер Франклин, – Сен-Жермен хлопнул двумя ладонями о подлокотники кресел, меняя тему, – а вам еще не наскучила парижская жизнь?