Властелин брачных колец
Шрифт:
– Останешься с нами? – уточнил он.
– Да. Останусь. И буду спать в соседней комнате.
– Ура! – закричал Артем.
– А теперь уходи. Мне надо поговорить с тетями.
Артем послушно утопал. Для своего возраста он был удивительно рассудителен. На вид мальчику было года три, но он уже прекрасно разговаривал. Строил целые осмысленные фразы. И вообще, казался очень умненьким. Дурак Петр Антонович, что отказывается от такого прекрасного ребенка.
– Все-то ему интересно, – сказала Марина, когда за сыном закрылась дверь. – Что новое видит, все изучает. Такой умненький мальчик.
– Наверное, у тебя просто сердце кровью обливается, что его отец ни разу даже не явился взглянуть на сына? – предположила Леся.
Но ответила ей не Марина, а ее мать.
– Теперь небось явится, – торжествующе воскликнула она. – А что? Антона-то он потерял. Кто у него остался? Только Артемка.
И не замечая взглядов, которые метали на нее все три молодые женщины, более опытная и пожившая принялась строить планы на будущее:
– Старший сын у нашего дражайшего Кобеля Антоновича помер, небось теперь и младший хорош станет. Прибежит, даже думать нечего. Не горюй, Маринка. Не сегодня, так завтра появится. А мы еще подумаем, пускать его к мальчонке или нет, верно, Марин? Пусть сначала ковров нам настелит да на подарки раскошелится, тогда мы еще посмотрим. Да? Отыграемся за все наши унижения. Правильно я говорю?
Но Марина молчала. На ее лице отражалась гамма весьма сложных чувств. Нет, похоже, она совсем не ждала Петра Антоновича в гости. Во всяком случае, с такой радостью, как ее мать, точно не ждала.
А подруги только сейчас поняли, что, даже при отсутствии завещания в ее пользу, у вдовы Антона имелся очень веский повод желать его смерти. Верно подметила мама Марины. Не станет у богатого Петра Антоновича старшего сына, сгодится и младший! Ему и достанется вся любовь старика. И все его деньги!
– Мама, я же тебе сто раз повторяла, Петр Антонович своих решений не меняет, – сухо произнесла Марина. – Раз сказал, что Тема ему не нужен, значит, так и будет.
– Так это он раньше гоголем ходил, а теперь небось хвост подожмет!
– У него, может, сотни таких деток.
– Уж и сотни!
– Ну, десятки.
– Скажешь тоже! Половой гигант твой Петр Антонович? Сама говорила, он всю жизнь при законной жене сидел. Как овдовел, с тобой только накладка и случилась.
– А после меня? Уж не монахом жил, с его-то деньгами!
– Артемом напуган был. Коли не хотел больше семьи и детей, предохранялся.
– Пару-тройку наследничков небось отыщет! – не сдавалась Марина. – И где гарантия, что именно Артем станет у старика любимчиком? Нет, лично я бы на это особенно не рассчитывала. Квартиру я сумела для нас выбить, мне отойдет, и ладно. Уф, как ни бесился Петр Антонович, а прежние хоромы, что у Антона были, я продала. И новая квартирка считается совместно приобретенным имуществом. Фиг он на нее сможет претендовать. Во-первых, я там прописана. Во-вторых, другой недвижимости у меня нету, где же я жить буду? Да и та разница, что осталась, ее я тоже себе на счет положила. Уже и то дело. Да и те драгоценности, что мне Антон дарил, чего-нибудь да стоят. Все, мама, у нас будет хорошо.
– Все будет хорошо, если старикан от своей жадности скопытится! Вот тогда я первая скажу – хорошо!
– Мама, он здоровый как бык. За здоровьем своим следит. Он еще сто лет проживет.
– Ох горе горькое. И почему хорошие люди рано умирают, а всякая пакость живет и на весь мир чадит? Вы хоть знаете, что папаша родимый нашего Артемки в депутаты прорвался? Вот какие пакостники страной управляют! А их послушать, так все поголовно белые и пушистые.
– Мама, ну, не все же такие подлые, как Петр Антонович.
– Ты меня, доча, послушай! Я побольше твоего на свете пожила. Знаю, что говорю! В политике честные люди не задерживаются. Специфика там такая! Особенная!
Подруги в спор не вмешивались. Каждый имеет право на свою точку зрения. А насчет продажности политиков, так это общемировая проблема. Посмотреть на всем хорошо известного итальянского министра, такого видного и всенародно любимого. А ведь теперь мечется, бедный, не зная, как оправдаться от сыплющихся ему на голову обвинений. И конец уже виден. А все неймется человеку, все рвется что-то доказать. Нет, уже не самому себе, про себя-то уже все и так известно. Окружающим. Тем, ради кого разыгрывался весь этот спектакль. Зрителям, прежде подносившим цветы, а ныне закидывающим сцену огрызками и тухлыми яйцами.
– Наш-то Петр Антонович поосторожней прочих будет, – раздался голос Марининой матери. – Ни на взятках его не подловить, ни на прочих глупостях. Адюльтера не совершал, жене своей, покойнице, верен всю жизнь был. Словно специально к карьере политика готовился. Безупречная репутация, ни пятнышка на ней не сыскать. С Маринкой только накладочка вышла. Да и то не по его вине.
– Что ты такое говоришь, мама?
– Молчи уж, будто бы я не знаю. Чай, не глухая у тебя мать. Все слышала, как ты планы насчет этого старого жука строила. Сама из себя еще соплюха, а туда же. Охмурить его задумала!
– Мама…
– Или забыла, как сама же со мной советовалась? Жену его еще ненавидела. Дескать, мешает она тебе. Пока Петр Антонович при жене, на других женщин и не посмотрит.
– Детские глупости. Мало ли, чего девчонке в голову взбредет! – отказывалась Марина.
И повернувшись к подругам, пояснила:
– Петр Антонович ведь прежде на всех спортивных соревнованиях присутствовал. А мы – девчонки не слепые. Видели, как старшие тренеры перед ним «приседали». Ну, и поняли, что Петр Антонович не простая шишка. А я тогда, верно мама сказала, соплюха была. Вот глупость себе в голову и вбила.
Марина отпила глоток из стоящего перед ней бокала с красным вином, и слова полились из нее полноводной рекой.
Глава 10
Сановитого чиновника Марина облюбовала для себя лично еще будучи двенадцатилетним подростком – нескладным и совсем некрасивым. Но недаром говорят, что наши детские впечатления самые сильные, они проходят с нами через всю нашу дальнейшую жизнь. А юношеская страсть самая яркая.
Вот и Марина вообразила себя на месте жены Петра Антоновича. И задалась одной целью. Этот важный мужчина, сидящий в окружении прихлебателей, когда-нибудь обязательно будет принадлежать ей. И это она – Марина будет сидеть рядом с ним, а вовсе не его толстая жена. И это она – Марина будет принимать знаки внимания от него.