Властелин джунглей
Шрифт:
Против ожидания гитара оказалась во вполне приличном состоянии, и Маэстро лишь чуть подкрутил колки, настраивая звук. Потом пробежал по струнам чуткими пальцами, извлекая серию замысловатых аккордов и сначала тихо, вкрадчиво, а затем все увереннее и громче зазвучала песня.
Все начиналось просто: Граф опустил ладони на карту — Реками стали вены, Впали вены в моря, В кузнице пахло небом, Искорки бились в кожаный фартук, Ехал Пятьсот Веселый Поперек сентября… Девочка, зря ты плачешь — здесь в сентябре без этого сыро, Там, куда Граф твой едет, вовсе уж ни к чему. Счастье из мыльных опер — жалкий эрзац для третьего мира, Только Пятьсот Веселый нынче нужен ему.Ирина почувствовала, как беспокойно ворохнулось сердце, отчего-то всплыло в памяти такое родное и далекое Димино лицо, мучительно, до сердечной боли захотелось быть рядом с ним. Иметь возможность просто ласково дотронуться пальцами до его щеки, легко мимолетно коснуться губами его губ. Боже, как давно она не видела своего любимого, как соскучилась по нему. «Ничего, — решила она про себя. — Завтра остается последнее, самое важное испытание. А потом все будет хорошо, они навсегда будут вместе. И даже здорово, что будет это здесь в экзотической африканской стране, а не в загаженной, запруженной под завязку людьми Москве. А потом, когда все уляжется, можно будет и вернуться в Россию. Потом, когда его всемогущий тесть и эта стерва-жена смирятся с неизбежным…» А песня все лилась и лилась, попадая в такт ее мечтам и мыслям.
И вот ты одна под крышей, свечи сгорели, сердце разбито, Что-то уж больно долго Граф тебе не звонит. Только Пятьсот Веселый, шаткий от контрабандного спирта, Знает к нему дорогу — этим и знаменит.Завороженная неторопливой мелодией, она даже не заметила, как ее пальцы сами собой нашли и сжали в крепком пожатии ладонь сидевшего рядом Беса. Не заметила злой полный невысказанной ревности и обиды взгляд Студента. Она даже не замечала самого певца, потому что и он, погруженный в ритм, не видел своих слушателей, глядя куда-то мимо них, в одному ему видимую даль.
Девочка, ждать готовься — вряд ли разлука кончится скоро, Вряд ли отпустит Графа певчий гравий дорог, Ты открываешь карту, и вслед за беспечной птичкой курсора Шаткий Пятьсот Веселый движется поперек. Ты не кляни разлуку — мир без разлуки неинтересен, Брось отмечать недели, вытри слезы и жди, Верь в то, что ваша встреча — сказка всех сказок, песня всех песен, Новый мотив разлуки — все еще впереди.Повиснув в воздухе на пронзительной дрожащей ноте, отзвучал последний аккорд, и Ирина смущенно разжала пальцы, отстраняясь от остро глянувшего ей в глаза Беса. И чтобы хоть как-то сгладить возникшую неловкость спросила:
— А что это за поезд, Пятьсот Веселый?
— У каждого он свой, детка, — неожиданно тихо и мягко ответил Бес. — Когда-то был такой, пятьсот тридцать пятый. Саратов — Адлер. Но для тебя он не подойдет, у тебя будет какой-нибудь еще, или уже был, и не обязательно именно поезд…
Сделав круг по оживленной улице вдоль телецентра, минивэн, мягко шурша шинами, припарковался не далеко от центрального входа. Охранник сидевший в небольшой будочке рядом с полосатым шлагбаумом поднял глаза, окинув машину равнодушным взглядом, и тут же опять погрузился в чтение красочного журнала.
— Что это за автобус на стоянке, вчера я его здесь не видел, — напряженно оглядываясь по сторонам, спросил Бес.
— Видишь на нем написано TV? Наверное, тачка местных телевизионщиков, а что раньше не видел, неудивительно, он же должен все время быть в разъездах, сюжеты там снимать и все такое, — успокоительно похлопал его по плечу Кекс.
— Все равно не нравится он мне что-то, и стекла, блин, тонированные. Нехорошо это как-то…
— Давай схожу, проверю, — с готовностью вызвался Маэстро.
— Да ладно, сиди уже, теперь рисоваться ни к чему. Как бы там ни было в течение ближайших тридцати минут нам работать. Самолеты уже должны садиться. Итак, еще раз, выходим все вместе, кроме Ирины, она отгоняет тачку в соседний квартал на стоянку и ждет там. Остальные как можно быстрее вперед. Охранник в будке твой, Самурай, и, желательно, без шума. Может успеем войти, пока они спохватятся, тогда все будет проще. Никита, идешь сзади всех и не лезешь под пули, твоя работа начнется после. Кекс, страхуешь его. Маэстро и Студент, со мной впереди, мы — ударная группа. Самурай, остаешься на улице на всякий случай. Всем ясно?
В ответ напряженные сосредоточенные кивки и чуть более развязная, чем обычно, тоже нервничает, реплика Маэстро: «Давно все ясно, начальник, чего воду в ступе толчем? Тупых и тормознутых у нас нет. Даже Ник больше не колется, правда, торчок?»
Ирина, случайно глянув в зеркало заднего вида, поймала взгляд Самурая. Его расплывшееся в широкой, до ушей, улыбке лицо выражало неизъяснимое блаженство, в глазах плясали веселые искорки, щеки от прилива напоенной адреналином крови раскраснелись нездоровым лихорадочным румянцем. Мысли о предстоящей схватке явно его заводили и настраивали на веселый и бесшабашный лад. «Да он псих! Псих ненормальный! — с неожиданным ужасом поняла Ирина. — Они все психи!» Бес выстукивал пальцами по торпеде гвардейский марш, искоса поглядывая на лежащую рядом радиостанцию, постоянно работающую на прием. Кекс нежными ласкающими движениями гладил приклад автомата, нашептывая ему что-то интимное. И лишь Студент, по мнению Ирины, имел вид адекватный сложившимся обстоятельствам — он поминутно нервно вздрагивал всем телом, несмотря на работающий на полную мощность кондиционер, обильно потел и постоянно бестолково рылся в карманах разгрузки проверяя на месте ли снаряжение.
Хотя сигнала долго и напряженно ждали, но как в таких случаях обычно бывает, он все равно застал всех врасплох.
— Третий, десятому! Третий, десятому! Отвечай, мать твою! — истерично взвыла рация.
— Третий на связи! — выдохнул Бес, от волнения не сразу попав пальцем на тангенту.
— Сваливай оттуда, третий! Тут жопа! Они нас ждали! А-а-а, сука!!! Ты слышал, третий?! Жопу в горсть и вали оттуда прыжками!
На фоне прерывающегося, то и дело сбивающегося на нервные всхлипы голоса, явственно слышались сыпавшие горохом выстрелы и хлопки ручных гранат.
— Кто-то сдал, третий! Если сможешь уйти, передай главному, кто-то сдал! Нас тут ждали!
— Я понял, десятый! Могу чем-то помочь?
— Спасай свою задницу, придурок! Нам уже не поможешь. Будешь дома, передавай привет Рязани!
— И Волгограду! — вклинился чей-то голос.
— Питеру!
— Казани!
— Да, мужики, я понял. Удачи вам! — Бес бросил бесполезную теперь рацию обратно на торпеду и зло ощерился в сторону Ирины. — Что, не слышала? Заводи, поехали!
Но едва мотор минивэна фыркнул перед тем, как мерно загудеть, перекачивая через свое железное сердце автомобильную кровь — бензин, с шипеньем разъехались в сторону двери стоявшего неподалеку автобуса с надписью TV, выпуская на стоянку целую толпу затянутых в камуфляж ловких и гибких тел с ярко-желтыми беретами на коротко стриженных головах.