Властелин (Капитан Ульдемир - 3)
Шрифт:
– Все настолько просто, что думать не о чем.
– Напротив, настолько просто, что самое время поразмышлять. Вам не кажется, что картина боя начала меняться?
– Ну, это еще ничего не означает. Вам все равно не выстоять.
– У нас другое мнение. И если вы хоть немного вдумаетесь, то поймете: Ферма сильнее Заставы. И вообще, и здесь. Хотя бы потому, что вы тут – единственный эмиссар. А нас много. Больше, чем вы думаете.
Миграт помолчал.
– Что вы можете мне предложить?
– Мир.
– Не понимаю.
– Что ж тут непонятного? Мы беремся примирить вас с Властью Ассарта.
– Власть Ассарта – это я.
– Не очень-то похоже.
– Обождите немного – и убедитесь.
– Мы согласны обождать – ну, скажем, полчаса. За это время кое-что изменится.
– Неужели?
– Правитель Изар выступит перед миром.
– Это смешно. Я видел его не более часа тому назад. Он был не в том состоянии, в каком держат речь.
– Час – это очень много времени, Магистр. Но к чему спорить? Обождем – и вы убедитесь.
– Если даже окажется способным сказать несколько слов – их все равно никто не услышит.
– Вы так полагаете?
– Все ретрансляторы сбиты или снесены.
– А вы думаете, наш корабль зря расчищает для себя место на орбите?
Корабль, несомненно, существовал: новая серия взрывов на огневых позициях Коалиции лишний раз напомнила об этом.
Миграт и в самом деле задумался.
Он был крайне неосмотрителен. Действовал вопреки правилам безопасности. Допустил, чтобы к нему подобрались вплотную.
С этим уже ничего не поделаешь. Что же теперь?
Но, собственно говоря, о чем тут рассуждать?
Они хотят на Заставу? Почему бы на самом деле и не помочь им? Застава – это уже не их зона. Там есть люди Охранителя, не говоря уже о нем самом. Трудно сказать, в чем заключается замысел этих двоих. Однако там им трудно будет реализовать его, в чем бы он ни заключался.
Здесь же, наоборот, станет двумя серьезными противниками меньше.
Значит, в том, что он им поможет, нет ничего страшного.
– Хорошо, – сказал он, кажется, неожиданно для них. – Я согласен. Хотите на Заставу? Летим немедленно. Мне некогда.
– Приятно иметь дело с умным человеком, – пробормотал Питек.
– Отправляйтесь, – просигналил Никодим. – Я попаду туда быстрее вашего.
– Канал начинается тут, почти рядом, – сказал Миграт. – Вы дадите мне возможность идти?
Силовая петля по-прежнему связывала его.
– О, к чему вам затрудняться? – возразил Питек. – Я охотно отнесу вас. Только указывайте куда.
Миграт лишь стиснул зубы. Выбирать не приходилось.
Питек взвалил его на плечо.
– Хотел бы я знать, что делает его таким тяжелым, – просигналил он иеромонаху.
– Гордыня, – ответил тот, не задумываясь.
Они удалялись от входа в командный пункт корпуса. Мимо проходили военные. На постах стояли часовые. Ни один не заметил их.
– Направо, – пробормотал Миграт. – Знаете, все-таки даже на осле ездить удобнее.
– Не могу судить, – не замедлил отозваться Питек. – С ослом я впервые встретился сегодня. Сказать, как его имя? Впрочем, вы его и так отлично знаете.
– Не суесловь, – оборвал его Никодим. – Ну, вот и пришли. Я чувствую – это здесь. Счастливо. Встретимся на Заставе.
На Заставе все пребывало в покое. Кроме самого Охранителя.
С недавних пор его преследовали мрачные мысли.
Охранитель был человеком Больших Сил, как и Фермер, и Мастер; он по знаниям и умению не уступал ни тому, ни другому. И все же последние события, сколь бы благоприятными они ни казались, тем не менее недвусмысленно говорили о том, что они – там, на Ферме, – сильнее.
Они были сильны своими эмиссарами. Прежде всего их количеством. Но и качеством тоже.
Это можно было понять. Ферма существовала давно. Очень давно. И у Мастера с Фермером было достаточно времени, чтобы подготовить своих людей. Однако эта мысль оправдалась бы, если бы большинство эмиссаров принадлежали к людям Космической стадии, практически не ограниченным никаким временем. На деле же почти все эмиссары – за исключением двоих (Охранитель знал это уже совершенно точно) – были людьми Планетарной стадии, то есть краткоживущими на планетах существами. И тем не менее Ферма успевала не только выучить их – это было нетрудно для Охранителя, – но и воспитать. И люди служили им, не рассчитывая, похоже, на какие-то блага для самих себя. А вот Охранитель смог – за недолгое, правда, время, протекшее после его возвращения в это Мироздание, – подобрать всего лишь одного такого – и то привлечь его удалось, лишь пообещав немалую по человеческим представлениям награду: высшую власть на Ассарте.
Да, разумеется, протекло уже много циклов, как он не работал с людьми. И потому, что не хотел – он и на самом деле был убежден в том, что люди, разум являются болезнью Мироздания, а не закономерным явлением в его развитии. И еще потому, что долго странствовал по иным Мирозданиям и другим пространствам даже, нигде не задерживаясь надолго. Стоило ему где-то осесть и создать свою Станцию, как его начинало неодолимо тянуть в свое Пространство и Мироздание, и он срывался с места и снова устремлялся куда-то, нередко сам не зная, куда и зачем, но думая, что очередной скачок каким-то образом приблизит его к вожделенным краям.
На последней станции, перед тем как рискнуть и вернуться снова, он задержался дольше, чем позволял себе обычно. То было мироздание со встречным течением времени. Обладая, как ему и полагалось, умением видеть многие пространства и миры, Охранитель со своей небольшой, созданной им там станции постоянно наблюдал за мирами своего Пространства, за их постепенным возвращением к истокам бытия. Тогда он окончательно убедился в том, что любое Мироздание может существовать лишь в паре – иными словами, в другом пространстве существует Вселенная, чье время направлено в противоположном направлении. Пары эти напоминали старинные часы с гирями на цепи; гиря могла опускаться, увлекая за собой цепь, лишь при непременном условии, что вторая половина этой цепи одновременно поднимается. Иначе никакое движение не было возможно.