Властелин (Капитан Ульдемир - 3)
Шрифт:
– Я с искренней радостью выполню эту миссию, – сказал я, – поскольку уверен, что Ваше Всемогущество предпримет этот поход, когда угроза войны будет уже устранена.
Он высокомерно посмотрел на меня.
– Угроза войны? Вы прекрасно знаете, что такой угрозы для Ассарта не существует. Она есть лишь для противостоящей стороны. И мне совершенно не нужно, чтобы она (он почему-то никак не хотел назвать Лезу по имени; возможно, ему казалось, что в разговоре с такой низкой личностью, какой ему представлялся я, имя это будет если не осквернено, то во всяком случае унижено) находилась там – вы знаете где – до часа победы. Я освобожу ее, как только корабли стартуют.
– Ваше Всемогущество! Могу ли я высказать предположение, что вы ошибаетесь?
Ух, как он вздернул голову! Как если бы я расположился с бутылкой и закуской на могиле его родителей – если бы такая существовала.
– Уж не считаете ли вы (бездна презрения была в этом «вы»!), что знаете положение вещей лучше, чем я?
«Надо идти в атаку, переться напропалую, – подумал я. – Иного выхода, кажется, не существует. Опасно, конечно: он может опять закусить удила, и тогда… Но – кто не рискует, тот здоровеньким помрет…»
– Ни в коей мере, Ваше Всемогущество. Я не думаю, что знаю положение лучше вас. Я просто его знаю. А вы – нет.
На его лице почти так же ясно, как на телеэкране, видна была борьба мнений: то ли уничтожить меня немедленно – за наглость, то ли позволить себе некоторое развлечение. Я думаю, что в развлечениях у него ощущался недостаток: так или иначе, он выбрал такой вариант.
– О-о, – протянул он, – я и не знал, что моя достойная и верная супруга набирает советников из числа ясновидцев. Мне думалось, что она оценивает их по другому признаку.
И он опустил взгляд несколько ниже с таким выражением, будто у меня что-то там было расстегнуто. Я, однако же, знал, что там у меня все в порядке.
– Тогда, может быть, вы соблаговолите поделиться со мною вашими бесценными сведениями?
«Ура! – подумал я. – Наша ломит!»
– Почту за счастье! – постарался я ответить совершенно серьезно.
– Я с нетерпением жду.
Я заговорил. Для того чтобы изложить всю информацию и те выводы, к которым пришли мы с экипажем, мне понадобилось, помнится, минут десять. Он меня не перебивал – спасибо за это! – но по его поведению нельзя было сказать, как он воспринимает сказанное мною, да и воспринимает ли вообще. Хотя казалось, что слушает он внимательно. Когда я закончил и принялся ожидать вопросов к докладчику, он еще секунду-другую помедлил, потом улыбнулся и покачал головой, то ли осуждая, то ли одобряя.
– Ну что же, – сказал он затем. – Должен признать, что сообщение ваше сделано по всем правилам искусства. Безусловно, его составляли способные люди, и мне искренне жаль, что они не принадлежат к числу моих. Я не ошибусь, если скажу, что все, изложенное вами, могло бы произвести впечатление, больше того – даже убедить людей, не располагающих подлинными данными.
– Это и есть подлинные данные, – не уступил я, хотя нутром уже почувствовал, что какие-то не учтенные мною обстоятельства помешали Властелину воспринять сказанное мною всерьез и с доверием.
– Вы прекрасно знаете, что нет. Вы все прекрасно знаете. Но, чтобы показать вам, что я знаю не меньше, а, наоборот, больше, чем вы, я отвечу любезностью на любезность и обрисую картину такой, какой она представляется с моей позиции.
И он опустил на стол кулаки, как бы указывая, что позиция его находится именно здесь.
– Я знаю, – продолжал он угрюмо, – что о наших приготовлениях стало известно в других мирах. У меня еще нет доказательств, я имею в виду прямые улики того, что это – дело ваших рук. Однако я в этом не сомневаюсь и думаю, что искать подтверждения моих подозрений долго не придется. Но и без них все достаточно ясно. Во-первых, моя супруга. Она достаточно унизила меня своей связью с проходимцем, подобранным ею в грязи, никому не известным…
Я слегка поклонился, как бы благодаря Властелина за столь высокое мнение обо мне.
– Но этого ей показалось мало. И она решила ударить меня в самое больное место: помешать выполнению моих замыслов, направленных на духовное обновление, на моральное воскрешение всего Человечества Ассарта. Но что ей Ассарт и что – человечество, что ей наши традиции, в соблюдении которых мы видим основу нашего существования! Да, конечно, традиции порой требуют от нас неприятных действий, без которых мы с радостью обошлись бы – будь это возможно. Могу сказать вам откровенно, хотя вы того и не заслуживаете: когда мы выполняли то, что от нас требовалось, мне было ничуть не легче, чем ей. Намного труднее: ведь помимо обязанности, связанной с нею, у меня была еще одна, куда более тяжкая и горькая – по отношению к моему отцу. Мне труднее еще и потому, что я знаю, что мне со временем предстоит – и это тоже горько. Но для меня превыше всего Ассарт, а для нее – ее собственные эмоции, ее самолюбие, все отвратительные ее черты!
Я мог бы сказать Властелину, что таких черт было не так уж и много. Не больше, чем у любой нормальной женщины. Как-никак, я знал ее куда лучше, чем он. Однако было бы бестактным прерывать его, когда он говорил столь прочувствованно.
– И вот она решает сорвать мои замыслы. Для этого она находит вас. Вы оказались под рукой в нужное мгновение и в нужном месте. Вы, прибывший неизвестно откуда, человек чужого мира, для которого Ассарт и все, что к нему относится, – ничто, звук пустой, всего лишь материал для построения собственного благополучия. Не сомневаюсь, что вас направили сюда именно с такой целью сразу же после того, как возникшее между мной и ею охлаждение стало известно мирам – а такие новости распространяются со скоростью света. Шпион в роли советника злобной женщины, обладающей, согласно тем же традициям, не только определенной властью, но и полной неприкосновенностью: она ведь должна стать матерью будущего наследника, моего сына, и обойтись без этого никак нельзя. О, если бы это было возможно – ни она, ни вы не отравляли бы воздух Жилища Власти ни одной лишней минуты. Но Порядок и здесь превыше моих желаний, и я лишь его слуга.
Итак, при ее и вашей помощи, – наверное, есть еще кто-то, и я непременно узнаю – кто, – другие миры узнают о нависшей над ними угрозе. Естественно, они в панике. Потому что понимают – мы не станем нарушать и другой нашей великой традиции: побеждать в любой войне. К сожалению, вы, наверное, плохо объяснили им, что в предстоящей войне они пострадают минимально: все, что им придется отдать, – это некоторое количество старых бумаг, музейных экспонатов и развалин. Все, чего они лишатся, – это право говорить, писать, вспоминать о некоторых эпизодах своей истории. Только и всего. Многие были бы рады отдать нам это добровольно – если бы не влияние со стороны. Если бы не ваше с ней влияние.
Мне известно, что вы заронили в их умы вздорную идею относительно объединения всех миров против Ассарта. Чушь. Будь их и в два раза больше, Ассарт все равно оказался бы сильнее. Кроме того, такому множеству непохожих друг на друга миров нужно, чтобы их объединил кто-то, за кем они пойдут. Я не знаю ни одного такого Деятеля. И уж во всяком случае ни вы, ни она на эту роль не годитесь. Пожалуй, объединить эту разнородную ораву в один организм смог бы я; и, возможно, я впоследствии и займусь этим. Но сперва примерно накажу их. Хотя бы некоторых. И, как говорит мой историк, прочие услышат и убоятся.