Властелин Колец: Две Крепости (Две башни) (др. перевод)
Шрифт:
— Вот как, — сказал Фарамир. — Может быть, сказывается нуменорская кровь. Доброй ночи!
Глава VI
ЗАПРЕТНЫЙ ПРУД
Фродо открыл глаза, увидел склоненного над ним Фарамира и отпрянул в испуге.
— Не надо пугаться, — сказал Фарамир.
— А что, уже утро? — зевнув, спросил Фродо.
— Еще не утро, однако ночь на исходе. Нынче полнолуние — хочешь пойти посмотреть? И кое о чем мне нужно с тобой посоветоваться. Очень не хотелось
— Пойду, — сказал Фродо, вылезая из-под одеяла и наброшенных шкур и поеживаясь: в нетопленой пещере застоялся холод. Тишину нарушал шум водопада. Он надел плащ и последовал за Фарамиром.
Сэм проснулся, будто его толкнули, увидел пустую постель хозяина и вскочил на ноги. В беловатом проеме сводчатой арки мелькнули две темные фигуры, высокая и низенькая. Он поспешил за ними вдоль вереницы спящих — на тюфяках, у стены. Мерцающая занавесь струилась шелковистым, жемчужно-серебряным пологом, капелью лунного света. Любоваться было некогда: он юркнул вслед за хозяином в боковой проход.
За проходом начались и никак не кончались сырые скользкие ступеньки. Наконец они поднялись на дно глубокого каменного колодца, и вверху засветился бледный клочок небес. Отсюда вели две лестницы: одна прямо, должно быть, на высокий берег реки, другая влево. На нее и свернули; она вилась словно башенная.
Вынырнули из темноты на плоскую вершину утеса — просторную неогражденную площадку. Справа низвергался поток, плеща по уступам и обрушиваясь с отвеса, клокотал и пенился прямо у них под ногами и убегал гладко вытесанным отводным руслом за гребень по левую руку от них: с востока на запад. На гребне, возле обрыва неподвижно стоял часовой и смотрел вниз.
Фродо поглядел, как пляшут и сплетаются маслянисто-черные струи, потом обвел глазами дали. Охладелая земля замерла в ожидании рассвета. На западе опускалась круглая белая луна. Широкую долину заволокли туманы; под их густой осеребренной пеленой катил темные воды Андуин. За ним вставала чернота, пронизанная острыми призрачно-светлыми зубьями Эред-Нимрайса — снеговых Белых гор княжества Гондор.
Фродо стоял, смотрел, и его пробирала дрожь: он думал о том, где затерялись в бескрайних ночных просторах его былые спутники. Идут они, спят или туман пеленает их оцепеневшие тела? Как хорошо было спать и не помнить, зачем его сюда привели.
Сэм этого тоже не мог понять и пробормотал наконец лишь для хозяйских ушей:
— Зрелище, сударь, на зависть, слов нет, да вот немного зябко, как бы не окочуриться!
Но услышал его не Фродо, а Фарамир.
— Луна заходит над Гондором, — сказал он. — Прекрасная Итил, покидая Средиземье, ласкает прощальным взором седовласый Миндоллуин. Не жаль и озябнуть немного. Но я не затем вас сюда привел, хотя тебя-то, Сэммиум, я вовсе и не звал, ты расплачиваешься за свою неусыпную бдительность. Ничего, глотнешь вина — согреешься. Пойдемте, я вам кое-что покажу!
Он подошел к безмолвному часовому над черным обрывом, и Фродо не отстал от него, а Сэм поплелся за ними. Ему было сильно не по себе на этой высокой скользкой скале. Фарамир
Фарамир повернулся к часовому.
— Теперь что скажешь, Анборн? Белка или, может, зимородок? Как там, на озерах Лихолесья, черные зимородки водятся?
— Кто это ни есть, только не птица, — отвечал Анборн. — О четырех конечностях и ныряет по-людски, да надо сказать, очень сноровисто. Чего ему там надо? Ищет лазейку к нам под Занавесь? Похоже, они до нас добираются. У меня с собой лук, и я расставил еще четверых вокруг пруда, стреляют немногим хуже меня. Как прикажешь, сразу подстрелим.
— Стрелять? — спросил Фарамир, быстро обернувшись к Фродо. Фродо помешкал. Потом сказал:
— Нет. Нет! Очень прошу, не стреляйте в него!
Сэм не решился, а надо бы сказать «да», поскорее и погромче. Ему было ничего не видно из-за спин, но он сразу догадался, о ком речь.
— Так ты, стало быть, знаешь, что это за тварь? — спросил Фарамир. — Тогда скажи, почему надо его пощадить? Ты о нем почему-то ни разу даже не упомянул, о своем заблудшем спутнике, и я решил не допытываться, лишь велел его поймать и привести. Послал своих лучших охотников, но он и их провел и вот только сейчас объявился; один Анборн видел его в сумеречный час. Теперь на нем вина потяжелее: что там ловля кроликов на угорье! Он посмел проникнуть в Хеннет-Аннун — за это платят жизнью. Дивлюсь я ему: такой ловкач и хитрец, а резвится в пруду под самым нашим Окном. Может быть, он думает, что люди ночью спят и ничего не видят? С чего это он так оплошал?
— На этот вопрос целых два ответа, — сказал Фродо. — Во-первых, с людьми он мало знаком, и какой он ни хитрец, а прибежище ваше так укрыто, что он о нем ведать не ведает. Во-вторых, я думаю, что его сюда неодолимо влечет и он потерял голову.
— Влечет, говоришь ты? — переспросил Фарамир вполголоса. — Уж не догадался ли он о твоей тяжкой ноше?
— Он знает о ней. Он сам таскал ее много лет.
— Он таскал? — У Фарамира от изумления дух перехватило. — А я-то думал, все загадки позади. Так он за ним охотится?
— Не теряет из виду. Оно у него зовется «Прелесть». Но сейчас не оно влечет его.
— Чего же ему надо?
— Рыбы, — сказал Фродо. — Смотри!
Они глядели вниз на темный пруд. Черная голова вынырнула в дальнем конце, в тени скал. Блеснуло серебро, пробежала мелкая рябь, и на диво проворная лягушачья фигурка выпрыгнула из воды на берег, уселась и впилась зубами во что-то серебристое, снова блеснувшее в последних лунных лучах: луна скрылась за утесом с другой стороны пруда.
Фарамир тихо рассмеялся.