Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)
Шрифт:
И Фродо ей даже чаю выпить не предложил. А сам напился чаю с Пином и Сэмом Скромби у себя на кухне. Объявлено было, что Сэм на всякий случай сходит с ним в Забрендию, «приглядит за хозяином и посмотрит, чего он там посадит». Жихарь такое дело одобрил, не переставая ворчать, что вот, мол, у некоторых одни прогулки на уме, а ему-то между делом подсудобили в соседки Любелию.
– Последнее чаепитие в Торбе! – сказал Фродо и решительно отодвинул стул. Посуду за собой они назло Любелии не вымыли. Сэм с Пином быстро увязали три мешка и вынесли их на крыльцо. Пин пошел прогуляться по саду, а Сэм
Солнце село, и Торба казалась угрюмой, опустелой, разоренной. Фродо побродил по знакомым комнатам – закатный свет тускнел, из углов выползали темные тени.
Скоро совсем смерклось. Он прошел к дальней садовой калитке: а вдруг все-таки появится Гэндальф?
В чистом небе разгорались звезды.
– Хорошая будет ночь, – сказал Фродо вслух. – Вот и отлично, идти одно удовольствие. Засиделись, честное слово. Пойду, а Гэндальф пусть уж догоняет. – Он повернул к дому и остановился, услышав голоса где-то рядом – наверно, в Исторбинке. Старый Жихарь и еще кто-то: голос незнакомый, а мерзкий до тошноты. О чем спрашивает чужак, не разобрать, слышны только ответы старика Скромби – осторожные и опасливые, чуть ли не испуганные.
– Нет, господин Торбинс уехал. Нынче утром, и мой Сэм с ним; все уже вывезли. Да вот так и вывезли – что не продали, то вывезли… А зачем и почему – не мое это дело… да и не ваше. Известно куда – в Кроличью Балку, а может, и дальше, это все знают. Да вон – прямая дорога. Нет, сам не бывал, на кой мне, там народ дурной. Нет, передать ничего не возьмусь. Спокойной ночи!
Мягко сошли шаги с Кручи, и Фродо удивился, почему он так рад, что сошли, а не взошли. «Видно, я насмерть устал от расспросов и всякого любопытства, – подумал он. – Ужас какой у нас любопытный народ!»
Он хотел было узнать у папаши Скромби, кто это к нему приставал, но вдруг раздумал и быстро зашагал к Торбе.
Пин сидел и спал, откинувшись на свой мешок.
Сэма не было. Фродо заглянул в черную дверь.
– Сэм! – позвал он. – Где ты там? Пора!
– Иду, сударь! – откликнулся тот и выскочил откуда-то из глубины, отирая губы. Он прощался в погребе с пивным бочонком.
Фродо захлопнул и запер круглую дверь, а ключ отдал Сэму.
– Беги давай к себе, – сказал он. – А оттуда напрямик – встретимся у калитки за лугом. Улицей не пойдем: подсматривают, подслушивают. Ну – живо!
Сэм умчался во тьму.
– Вот и выходим наконец! – сказал Фродо Пину. Они вскинули мешки на спину, взяли палки и пошли вдоль западной стены Торбы.
– Прощайте! – вымолвил Фродо, взглянув на черные слепые окна. Он помахал рукой, повернулся и (точно так же, как Бильбо, только он об этом не знал) нырнул в садовые заросли вслед за Пином. Они перепрыгнули низкую слегу и ушли в поле, всколыхнув темноту и прошелестев высокой травою.
Они спустились по западному склону к калитке в узенький проулок. Там остановились, подтянули мешочные лямки – и вскоре заслышали топоток и пыхтенье Сэма. Свой до отказа набитый мешок он вздел на самые плечи, а на голову нахлобучил какой-то мятый фетр – якобы шапку. В темноте он был сущий гном.
– Что потяжелее – это вы, конечно, мне, – сказал Фродо. – Бедняги улитки и бедные все, кто носит свой дом и свой скарб на спине!
– У меня мешок совсем легкий, сударь. Можно сколько угодно еще, – объявил Сэм добрым и лживым голосом.
– Нет уж, Сэм! – сказал Пин. – Как-нибудь снесет, сам накладывал – себе и нам вровень. Он тут у нас малость ожирел: пройдется, авось его мешок вместе с ним и полегчает.
– Смилуйтесь над старым, немощным хоббитом! – со смехом взмолился Фродо. – В конце пути меня будет качать как на ветру. Однако шутки в сторону. Ты, Сэм, наверняка взвалил на себя сверх всякой меры, вот сделаем привал, разберемся и переложим.
И он взялся за свой посох.
– Ночная прогулка – чего же лучше-то! – сказал он. – Отшагаем мили три-четыре по свежему воздуху, да и на боковую.
Пошли проулком на запад, а после свернули налево, в поля, и засеменили гуськом вдоль живых изгородей, мимо межевых рощиц, в тихой ночной мгле. Плащи у них были темные, шли они невидимками, будто все трое надели волшебные кольца. Когда три хоббита идут тишком да молчком – за ними нелегко уследить. Даже осторожные полевые зверюшки едва замечали бесшумных путников.
Ручей к западу от Норгорда перешли по лавам в одну досточку. Извилистая черная ручьистая лента с обеих сторон обросла густым ольшаником: ветки тянулись к воде. Еще миля-другая на юг – и они перебежали большую дорогу от Брендидуимского моста. Оказались в Укролье и, свернув на юго-восток, потрусили к Зеленым Холмам. Тропинка взметнулась в гору, они оглянулись и увидели далеко позади мягкое мерцание огней Норгорда, рассеянных по ласковой Ручьевой долине. Вскоре оно пропало за спусками и подъемами, вот уже и Приречье с его мутно-серым прудом. Дальний отсвет окон крайнего домика в последний раз просквозил деревья. Фродо обернулся и снова помахал рукою.
– Почем знать, увижу ли я еще когда-нибудь нашу долину, – негромко проговорил он.
После трехчасового пути решено было все-таки отдохнуть. Стояла ясная, прохладная, звездная ночь, но дымчатые клочья тумана всползали на холмы из низменных луговин и от глубинных ручейков – всползали и оседали. Облетевшие березки, покачиваясь над головами хоббитов, тонкой черной сетью веточек застилали бледное небо. Они поужинали не по-хоббитски скромно и двинулись дальше. Вскоре они набрели на узкую дорогу, извивавшуюся вверх-вниз по холмам, серевшую вдали во мраке: дорогу к Лесному Чертогу и к Заводям, к Зайгордному парому. Она уводила далеко в сторону от давнего пути Ручьевой долины и, забегая на Зеленые Холмы, вела в Лесной Угол, в глухомань Восточного удела.
Потом они угодили в овражину между высокими деревьями, по-ночному шелестевшими сохнущими листьями. Темень была непроглядная. Сначала они разговаривали, тихо напевали песенки, благо услышать их было уже некому. Затем шагали молча, и Пин начал отставать. Наконец перед крутым подъемом он остановился и зевнул.
– Ох, спать хочется, – сказал он, – того и гляди упаду и засну. А вы что, на ходу спать будете? Время-то какое: к полночи близко.
– А я-то думал, ты любитель ночных прогулок, – сказал Фродо. – Ну ладно, торопиться нам пока особенно некуда. Мерри нас ждет не раньше чем послезавтра, и у нас есть денек-другой в запасе. Вот сейчас подыщем местечко и заночуем.