Властелин Колец
Шрифт:
В Отряд Кольца войдут девять участников – девять пеших странников против Девяти Черных Всадников. Кроме тебя и твоего верного слуги, пойдет Гэндальв. Может быть, это Дело станет его великим подвигом, завершением больших трудов.
Остальные спутники будут представителями свободных народов свободного мира – эльфов, гномов и людей. Леголас пойдет от эльфов, Гимли сын Глоина – от гномов. Они вызвались идти до горных перевалов и, может быть, пойдут дальше. От людей с вами будет Арагорн сын Араторна, ибо Кольцо Исилдура ближе всего касается его.
– Долгоброд! – воскликнул
– Именно, – улыбнулся Арагорн. – Я снова прошусь идти с тобой, Фродо.
– Это я должен был просить тебя пойти, – сказал Фродо. – Но я думал, ты уходишь с Боромиром в Минас Тирит.
– Ухожу, – сказал Арагорн. – И Сломанный Меч будет перекован для войны. Но наши дороги совпадут на много сотен миль. Поэтому и Боромир будет в нашем Отряде. Он отважный воин.
– Остается подыскать еще двоих, – сказал Элронд. – Я подумаю и подберу кого-нибудь из своих домочадцев.
– Но тогда нас не возьмут! – огорченно воскликнул Пипин. – Мы не хотим оставаться! Мы пойдем с Фродо!
– Вы не понимаете, что вас ждет, – сказал Элронд. – Даже представить не можете.
– Так и Фродо не может, – сказал Гэндальв, неожиданно поддерживая Пипина. – И никто из нас ничего ясно себе не представляет. Если бы эти хоббиты понимали всю опасность, они бы побоялись выходить из дому. Но, наверное, все равно хотели бы идти и хотели бы не бояться, и им было бы стыдно и жалко себя. Я думаю, Элронд, в таком деле лучше понадеяться на их дружбу, чем на силу и мудрость. Даже великий эльфийский воин Глорфиндэл не сможет в одиночку взять Черную Крепость или силой пробиться к Ородруину.
– Ты говоришь убедительно, – сказал Элронд. – Но я в сомнении. Я предвижу, что Хоббитшир может скоро оказаться в опасности, и хотел послать этих двоих туда, чтобы они предупредили свой народ и сделали все, что смогут. В любом случае, я считаю, что Перегрина Тука, как самого младшего, следует оставить. Не могу я его послать в такой поход, сердце противится.
– Тогда, господин Элронд, посади меня в тюрьму или свяжи и отправь домой в мешке, иначе я все равно убегу за Отрядом, – сказал Пипин.
– Будь по-твоему, ты пойдешь, – сказал Элронд. – Итак, с Отрядом ясно. Через семь дней – в Поход!
Эльфы-кузнецы перековали меч Элендила и нанесли на его клинок герб – семь звезд между убывающим месяцем и лучистым солнцем, – а над ним заклинательные руны, ибо пришло время Арагорну сыну Араторна идти на войну к границам Мордора. Светло сверкал Перекованный Меч, отражая днем горячее солнце, а ночью холодный свет луны. И Арагорн дал ему новое имя – Андрил, Пламя Запада.
В эти последние дни Арагорн с Гэндальвом часто бродили по парку или сидели вдвоем, обсуждая предстоящий Поход, дорогу и возможные препятствия и опасности; они подолгу склонялись над картами и летописями, хранившимися в Доме Элронда. Фродо иногда присоединялся к ним, но поскольку целиком полагался на их мудрость и опыт, старался провести побольше времени с Бильбо.
Вечерами хоббиты приходили в Каминный зал, где эльфы рассказали им много разных легенд, и среди них – всю историю Берена, прекрасной Лютиэнь
Утром в последний день Фродо один пришел к Бильбо, и старый хоббит вдруг полез под кровать, выдвинул оттуда деревянный сундучок и стал в нем рыться.
– Твой меч сломался, – сказал он. – Я его взял, хотел попросить эльфов-кузнецов перековать, да забыл. Теперь уже не успеют. Может быть, возьмешь мой? Вот он, помнишь?
Бильбо вытащил из сундука короткий меч в потертых кожаных ножнах, вынул его, и хорошо отполированный клинок сверкнул холодным ясным блеском.
– Это Жало. Если хочешь, бери! Мне, наверное, оружие больше не понадобится.
И Бильбо почти без усилия вогнал меч глубоко в деревянную доску.
Фродо благодарно принял подарок.
– А вот еще! – сказал Бильбо, доставая небольшой, но увесистый сверток в тряпке. Тряпку он развернул и вынул кольчужку из мелких колец, – переливаясь серебром, тонкая, гибкая, как полотно, холодная как лед, и крепкая, прочнее стали, она была украшена белыми самоцветами, а на поясе матово светились жемчужины и искрился горный хрусталь.
– Правда, красавица? – сказал Бильбо, поднося кольчугу к свету. – Она мне когда-то очень пригодилась. Это гномья кольчуга, подарок Торина. Я ее перед уходом из Хоббитшира забрал из Музея в Мичел Делвинге и упаковал с собой в дорогу. Я все взял, что оставалось на память о том Путешествии, кроме Кольца. Надевать я ее больше не собирался, да и не нужна она мне… Так, только посмотреть иногда. Она легкая, надень – и не почувствуешь.
– Да я в ней… вид у меня будет нелепый, – сказал Фродо.
– Вот-вот, когда-то и я сказал то же самое, – произнес Бильбо. – Но разве дело в том, как выглядеть? Ее можно носить под верхней одеждой. Надень-ка! Это будет наша тайна, никому не говори! А мне будет спокойнее знать, что она на тебе. Я сам думаю, что ее даже кинжалом Черного Всадника не пробьешь, – закончил он, понизив голос.
– Хорошо, возьму, – сказал Фродо.
Бильбо помог ему надеть кольчугу и прикрепить к блестящему поясу Жало, а сверху Фродо натянул видавшие виды старые штаны, рубаху и куртку.
– Ну вот, ты обыкновенный хоббит, – заметил Бильбо. – По виду не догадаешься, каков ты внутри! Теперь в добрый путь!.. – Он отвернулся, посмотрел в окно и попытался запеть.
– Я тебе так благодарен за это, и за все, что ты раньше для меня сделал, – сказал Фродо. – Просто не знаю, что сказать.
– И не говори, – сказал старый хоббит, поворачиваясь и хлопая его по плечу. – Ой, тебя теперь не прошибешь, чуть руку не отбил! Но вот что: хоббиты должны держаться вместе и помогать друг другу, особенно Торбинсы. Обещай мне хорошо себя вести, не лезть на рожон и запоминать все новости, все старые песни и предания, которые услышишь. К твоему возвращению я постараюсь закончить свою Книгу, но хотелось бы еще одну написать, если доживу…