Властелин мёртвых. Часть 1. Навь или Явь?
Шрифт:
Лещинский вместо ответа пожал плечами, но подумал, что и впрямь не знает, когда были похороны. А между тем это было существенно. Сколько времени дожидался преступник: день? Неделю? Месяц? Возможный ответ на этот вопрос способен был пролить, хоть какой-то свет на мотивы…
Позвонить директору кладбища – обычно недоступному даже для работников его, Лещинского, ранга, но в нынешней обстановке откликнувшемуся мгновенно – и собрать требуемую информацию, было делом пяти минут. Когда Лещинский внимательно сравнил числа, у него вдруг дрогнуло сердце. Интервал во всех четырех случаях составлял
Конечно, это могло быть совпадением. Но вот совпадение двух совпадений в одном деле, как твёрдо усвоил Лещинский, автоматически ставило под сомнение случайность каждого из них. Если бы отыскалось еще и третье совпадение – их рукотворность можно было бы считать доказанной.
Все эти мысли и предположения Лещинский высказал своему начальнику, зайдя в кабинет Туранова.
Выслушав Лещинского, Туранов помолчал, почесав в задумчивости висок, потом покачал головой и сказал:
– Как-то, жиденько всё это. Это во-первых… А, во-вторых, возьми вот это и приобщи к делу. – Туранов протянул Лещинскому листок бумаги с записью. – Пятый в твою компанию, Олег Васильевич. Сегодня ночью ещё одну могилу вскрыли.
– Мужчина, – полувопросительно, полуутвердительно сказал Лещинский.
– Женщина, – Туранов придержал записку, посмотрел в неё. – Чесменская Антонина Борисовна, адвокат.
– Жаль, – вырвалось у Лещинский.
– В каком смысле?
– Да ведь до сих пор преступник извлекал только мужчин. Ну, я и подумал, может тут какая-то система…
Туранов усмехнулся, узкие глаза сделались ещё уже, и произнёс:
– Не угодил я тебе! Ну, что ты ёрзаешь? Ещё что-то в таком же духе припас?
Лещинский кивнул и рассказал про открытый им «закон трёх дней», как он для себя называл подмеченное правило.
Туранов пожал плечами.
– Три, так три. Могилу надо отыскать, приготовить, осмотреться. Хотя бы в одну ночь сходить для проверки. Ты сам попробуй всё это проделать – как раз три дня набегут. Не там ты, Олег Васильевич, ищешь…
Туранов выдержал многозначительную паузу и продолжил:
– Ты подумай вот над чем. Жили себе четверо… нет, уже пятеро людей. Жили каждый своей жизнью. В разное время и от разных причин умерли. И после этого в какое-то мгновение с ними со всеми происходит одно и то же. Всё время было разное, а тут вдруг – одинаковое происходит. У пятерых совершенно разных, чужих людей судьбы вдруг пересеклись в одной точке: вот что здесь самое удивительное. Почему так случилось? Мне кажется, самый естественный ответ – потому, что судьбы эти уже однажды в одной точке пересекались, Олег Васильевич. Когда, в какой – не имею представления. Едва ли это была сознательная встреча: собрались, потолковали, разбежались. Что-то другое. Вот ты и ищи – что…
Лещинский слушал Туранова без восторга. Он и сам чувствовал, что ничего в этом деле не разберёт, если не влезет с головой в биографии тех, кто оказался жертвами преступления, не раскопает всю их жизнь до мельчайших подробностей.
Но ему делалось дурно, когда он прикидывал, сколько времени, сил, какого хождения по организациям и людям потребует эта затея.
И тут
– Теперь вот что, Олег Васильевич, – сказал Туранов. – Я знаю, что ты загружен, но с этими кладбищенскими делами ты в первую очередь разбирайся, а покушение на ограбление продмага передай-ка Югову, а квартирную кражу на Ключевской – ну, вон хоть Лисанову.
– Матвей Доржиевич, мы что, без работы сидим? – застонали в один голос Югов и Роман, сидевшие здесь же, но Туранов повысил голос:
– Всё, тихо! Это приказ. Дела передать сегодня же. Олег Васильевич, с тобой на сегодня всё. Что у нас дальше?..
3
Через три дня после похорон Игоря, мне на работу позвонил Борода.
– Слушай, Алексей, тут такое дело… – голос у него был взволнованным, что на его вечное спокойствие никак не походило. – Ты Кислицину Антонину Михайловну помнишь? С Игорем вместе работала, до своего ухода на новое место? Он мне про неё часто рассказывал, как она хотела стать его любовницей…
– Смутно, – сказал я. Действительно, сейчас я с трудом вспомнил тридцатилетнюю женщину приятной внешности, на которую как-то кивнул головой Игорь. Она была руководителем какого-то отдела в фирме и исчезла оттуда до моего прихода. Но иногда заходила в офис фирмы к старым приятельницам, с которыми долго проработала вместе. Вот тогда Игорь и показал на неё. Правда, про то, что она хотела стать его любовницей, от него я не услышал. Но чисто внешне она мне понравилась. Мне, вообще-то, всегда нравятся элегантные, в меру эффектные и умные женщины.
– Она теперь живёт на Стеколке. Муж её коттедж там купил, – продолжал Сашка Бородин. – Вчера, после работы, зашёл я в «Спутник», продуктов домой купить. Ну, и встретил её… Стала она спрашивать про нас всех, и про Игоря. И очень удивилась, когда я сказал, что он умер. Она утром ехала с мужем на машине, и видела Игоря, идущего по дороге, недалеко от Нефтебазы. Ещё про себя удивилась, что это он так рано здесь делает, и почему пешком?
У меня как-то нехорошо заныло в области сердца.
– Ты её поспрашивал ещё о чём-нибудь?
– Конечно. Женщина она умная, взгляд у неё намётанный… Игорь, с её слов, был очень бледным и худым. Но она его сразу узнала. Одет он был в чёрный костюм в светлую полоску. Белую рубашку с тёмно-синим галстуком…
Игоря мы похоронили именно в этом костюме. У меня сильно забилось сердце…
– …костюм был измазан в песке, – продолжал Борода. – Антонинам Михайловна хотела попросить мужа остановить машину, но увидела, что Игорь направляется к чёрной «Калдине», стоящей на обочине. У неё «стоп-огни» горели…
Игорь два года назад купил «Тойоту Калдину» чёрного цвета.
– Ничего не понимаю, – пробормотал я.
– Я тоже… – откликнулся Борода и спросил: – Едем на кладбище?
– Едем, – согласился я. – Выходи на остановку. Я минут через пять сейчас подъеду.
– Лады!
Чувство тревоги, охватившее меня после разговора с Сашкой, становилось всё сильнее. Разные мысли полезли в голову, пока я шёл по коридору офиса фирмы к выходу. Но, в основном, доминировала одна: про летаргический сон.