Властелин огня

Биргер Алексей Борисович

– Обращусь, - сказал Ковач. И безо всякого перехода спросил: - Так, значит, я сейчас еще одну смену отстою?

– А потянешь?
– усомнился директор.

– Потяну, - коротко ответил новый сталевар и добавил: - Я же должен отработать и за тех, кто будет мне дом чинить.

Директор прищурился.

– Ты ври, да не завирайся. И не заносись выше небес. Ты уже две смены отстоял, на третью идешь. И хочешь сказать, что сумеешь заменить пять человек?

– Сумею, - очень спокойно, без эмоций, сказал Ковач.

–

А потом тебя на «скорой помощи» из-за перегрузок организма, да? И мне - по шапке за несоблюдение правил техники безопасности и медицинских норм?

– Ничего со мной не случится, - уверенно заявил Ковач. ­ Никаких перегрузок. Можем поспорить.

– Поспорить? Детский сад какой-то!
– фыркнул директор. Но сталевары, собравшиеся вокруг за время этого разговора, зашумели:

– А что? Почему не поспорить? Нормальное дело!

– Яи сам за него поспорить готов, - сказал дядя Коля Мезецкий.

Директор огляделся.

– Глупость какая-то ... Ну ... давайте поспорим, если всем вам этого хочется. На что?

– На зарплату вовремя!
– выкрикнул кто-то. Мне показа­ лось, это был Васькин отец.

Директор повеселел.

– Ну теперь-то это самое простое. А ты что готов поставить, если проиграешь?

– Я не проиграю, - отчеканил Ковач.

– А все-таки? ..

– Что ж ...
– Он задумался.
– Если проиграю, то никогда не могу уйти по собственному желанию, пока вы сами меня не отпустите.

– Годится!
– кивнул директор.

И они ударили по рукам. Ковач огляделся. Его взгляд на секунду задержался на мне и моих друзьях - и, мне показалось, я различил в его взгляде такой же стальной блеск, как и ночью.

Нам очень хотелось остаться и посмотреть, чем кончится пари - ведь Ковачу предстояло отработать еще восемь часов, но наши отцы нас заметили и поманили к себе.

– Получилось!
– сказал отец, обнимая меня за плечи.
– Теперь заживем!

– Такой случай можно и отметить, - сказал отец Борьки, дядя Сережа Полянов.

– Точно!
– согласился Васькин отец, дядя Витя Губкин. ­ - Зайдем в «Звездочку».

– И пацанов чем-нибудь порадуем, - кивнул отец.
– Только не мороженым, конечно.

«Звездочка» была чем-то средним между кафе и забегаловкой. Там стояли столики, а по вечерам даже включали музыку и обслуживали официанты. Напротив был маленький зальчик, ­ там «стояли», давали спиртное в розлив под легкую закуску - бутерброд с котлетой или несколько ломтиков селедки на та­релке. Можно было взять и молочный коктейль, и мороженое, и песочные пирожные.

– А почему не мороженым?
– спросил Васька.

– В такой-то мороз?
– ответил его отец.

– Мы привычные, закаленные!
– сказали мы с Борькой. То есть я сказал «привычные», а он - «закаленные».

Наши отцы рассмеялись.

– Ладно, пошли. На месте разберемся. Времени

у нас мало, дел полно - надо срочно ремонтировать «инженерный дом».

Мы вышли с территории комбината, прошли две улицы и завернули в «Звездочку». Там наши отцы взяли нам по пирожному, себе - по сто граммов водки, одну полуторалитровую бутылку минералки на всех нас шестерых и заняли единствен­ный «сидячий» столик в самом углу.

– Ну, за успех!
– сказал Борькин отец, поднимая свой стакан.

– И за нового работника!
– добавил мой отец.

Они выпили, и дядя Витя Губкин, плеснув себе немного минералки в опустевший стакан, сказал:

– И все-таки интересно, откуда он взялся?

– А ты не понял?
– прищурился мой отец.

– Понять-то понял, но все равно не верится, - отозвался дядя Витя.
– Хотя, конечно, когда он эту стопудовую болванку в одиночку своротил ...

– А я скажу, что без Мезецкого тут не обошлось, - сказал ДЯДЯ Сережа Полянов.
– По своей воле Ковач не появляется. Хотя ... лучше об этом помалкивать. Но мне все равно инте­ресно, почему ...

– Ты прав, что нужно помалкивать!
– перебил его мой отец и быстро глянул на нас.
– И без того разговоров не оберешься, особенно когда он пари выиграет ...

– Хочешь сказать, есливыиграет?
– поправил его дядя Витя.

– Когдавыиграет, - твердо ответил отец.
– Ладно, хватит болтать. Пошли.

Мы отправились домой. Сумерки сгущались, хотя было всего лишь около четырех: зимой дни совсем короткие.

– А все-таки кто он?
– спросил я у отца, когда мы остались вдвоем.
– Кто?

– Александр Ковач, кто же еще.

– Много будешь знать, плохо будешь спать, - буркнул отец.

Дома он сразу же, пока мама разогревала борщ, пошел в са­рай и стал вынимать половые доски, выбирая попрочнее. А я, воспользовавшись моментом, положил на место взятый утром нож. Хорошо, что его никто не хватился, иначе бы мне многое пришлось объяснять.

Отец ушел сразу после обеда. Доски он погрузил на боль­шие санки, на которых мы перевозим дрова, и повез их в сторону «инженерного дома». Еще он взял молоток, пилу и по горсти гвоздей разных размеров.

А я уселся за учебники. Но мне с трудом удавалось сосредоточиться на уроках, мысли мои витали где-то далеко-далеко.

Очень он странный, этот Александр-Ласло Ковач, думал я.

Его появление, да еще так кстати - настоящая тайна. И вовсе не из Казахстана он приехал, врет все. Но в то же время зачем ему врать?

Возможно, пришло мне в голову, он врет не ради себя, а ради дяди Коли Мезецкого ...

Однако при чем тут дядя Коля? Или, вернее, почему надо врать ради него?

Впрочем, документы у этого Ковача есть, и нормальные документы ...