Властелин пустоты
Шрифт:
Ядовитый сморчок явно издевался. Ученики хихикали.
— У меня окно разбили, — сказал Леон.
Смех разом смолк. Парис приложил ладонь к уху:
— Как?
— Камнем, — буркнул Леон.
— Тьфу ты, я не о том! — рассердился старик. — Повтори еще раз.
— Окно у меня разбили! Окно! Мальчишки разинули рты.
— Еще раз, прошу тебя.
Леон повторил еще раз. Потом не удержался и выложил подробности.
— Где?
— В доме. В спальне. Вдребезги. Глаза Париса сделались круглыми.
— Драконий хвост! То самое стекло? То, что прозрачное? Из Города? Леон кивнул.
— Дела… — Парис покачал головой. — Ну и времена пошли ныне, не думал, что доживу до такого. И
Ученики веером рассыпались по площади. Каждый нес весть, уже, несомненно, широко известную в деревне. Леон мог бы поклясться, что слышит отсюда вопли Хлои.
— Стало быть, камнем, — задумчиво проговорил Парис, теребя клок бороды. — Или все-таки не камнем? Может быть, ветром, а? Хотя нет, ветра не было…
— Да камнем же, камнем! — не выдержал Леон. — Драконий хвост! Камнем, говорю тебе! Принести показать? Он и сейчас в стенке торчит…
— Тогда я знаю, что это такое, — решительно заявил Парис и поскреб лысину. Ветвистые морщины на его лице разгладились. — Это преступление.
— Как?
— Преступление, говорю.
Леон заморгал. Слово было знакомое, но что оно означало, Леон забыл. Когда он был подростком, то ходил в школу и узнал все, что нужно в жизни. Но этого в школе не проходили.
— Ты думаешь? — спросил он, стараясь не выдать своего невежества. — Такого, наверно, уже лет сто не было.
— Такого в нашей деревне вообще никогда не было, — уверенно заявил Парис, — да и в соседних тоже. Даже не знаю, что тебе посоветовать. С окном-то мы тебе поможем, соберем общий сход и решим дело, это каждому ясно… Слушай, а может, сообщить в полицию?
— Куда? — удивился Леон. — Да разве это их касается?
Парис пожал плечами.
— Точно не скажу. По-моему, это касается каждого. Тут вопрос тонкий… Видишь ли, конечно, трудно утверждать наверняка, только есть такое мнение, что преступления тоже по части полиции, если толковать расширительно. Так сказать, в рамках общего поддержания порядка. Думаю, не откажут помочь, если попросить, а?
— Можно и попросить, — сказал Леон. — А это удобно?
— Если неудобно, тогда извинишься, — убедительно произнес Парис. — Почему бы не попросить?.. Драконий хвост! Опять забыл, какой они пользуются линией! Погоди, сейчас свяжусь с Гагием из Мирты, он должен помнить…
Леон смолчал и начал считать про себя. Очевидно для всякого, Парис пускал пыль в глаза — спросить о полиции можно было и поближе. С минуту шептун, закатив глаза, вхолостую шевелил губами. Затем крякнул с досады.
— Не отзывается, спит, должно быть. Может, ты помнишь?
Леон энергично помотал головой.
— Значит, придется лоцировать, — заключил Парис. — Ты сам-то сможешь? Впрочем, что я говорю — по тебе и так видно, что не сможешь, я бы после такого тоже не смог… Ладно, не мельтеши, я сам.
Некоторое время он оставался неподвижен. Потом хлопнул себя по лбу.
— Забыл! И это забыл, ну что ты будешь делать! Они же сами придут! У нас праздник, вот они и придут, уже небось на подходе. Угощать-то кого будем? Судить состязания кто будет? Сказителей — Хранительница, шептунов и стрелков — полиция, всегда так было, сам знаешь, а философов и мудрецов на этот раз — Умнейший. Он уже тут, я видел. И полиция будет.
— Умнейший? — от удивления Леон на секунду забыл о неприятностях. — А где он?
— Зачем тебе? — ревниво поинтересовался Парис. — Если просто посмотреть хочешь, тогда посмотри, не жалко, а если с вопросами приставать, так он этого не любит. Знаешь, какой он: гостевых домов не жалует, сядет где-нибудь на крылечке и сидит, людей не видит. Обещал, что заночует у нас. К тебе-то он теперь не пойдет, раз у тебя стекла нету, чего ему у тебя делать? Я-то его хорошо помню, ты еще в соплях ходил, от горшка два вершка, а он и тогда был Умнейшим, только шел он в тот раз не на север, а на запад, где рыбоеды живут, а за ними моллюскоеды, потом киселееды, река у них Молочная, называется так, а на деле просто мутная, пьешь — на зубах скрипит, а дальше, вдоль моря, говорят, и вовсе гнилоеды какие-то живут, только я в них не верю, я бы и ходить по гнили не стал, не то что есть, да и никто не станет, зато у них там, говорят, не Хранительница Знаний, а Хранитель, всё не как у людей, и согласия между ними нет, вот он туда и шел, в ту сторону как пойдешь — так до самых озер от деревни до деревни как раз день пути, удобно… — Парис перевел дух и снисходительно посмотрел на отвалившего челюсть Леона. — Что, думаешь, стар стал, болтаю много? А ты не думай, я не болтаю вовсе, а упражняюсь. Сам Умнейший мудрецов судить будет. А и кого судить-то, по правде сказать? Меня да старого Титира, так я его враз переспорю. Что было раньше, дракон или яйцо, а? Нимб или Простор? Я еще много чего знаю. Вот полезно перед состязанием печень летяги съесть, после нее слова хорошо выскакивают и не путаются. Ты меня не слушай, что я тут про стрелков говорил, я ведь шептунов учу, а стрелков не я, один ты у нас какой-то странный: сам не знаешь, кто ты такой — стрелок или шептун… вот если подстрелишь для меня летягу, то хорошо будет, я тебе все же совет дал, а с окном вся деревня тебе поможет, так и знай…
Парис говорил бы и еще, но ему помешали. По главной улице с радостным визгом неслась ребятня. Следом осторожно ступал Линдор, статный высокий мужчина с пропыленным лицом. Он пятился задом, осторожно прощупывая ногой почву, иногда оглядывался, чтобы не споткнуться, глаза его были полузакрыты, губы шевелились, а в пяти шагах за ним, нависая над шептуном кошмарной пятнистой мордой, тяжко переваливался на задних лапах громадный — Леону еще не доводилось таких видеть — дракон-самец. Короткие передние лапы зверя были сложены на груди, роскошный фиолетовый гребень едва подергивался, свисающий из пасти язык достигал земли. Дракон спал на ходу. Мощный, одетый в несокрушимую броню лесной гигант, способный одним махом разрушить деревню, предназначался для вечернего праздника и покорно следовал за человеком. Длинный голый хвост чудовища, похожий на крысиный, только в тысячи раз больше, чертил в пыли улицы глубокую борозду. За хвостом шла толпа.
Дойдя до площади, процессия остановилась.
— Тише, вы! — надсаживаясь, закричал на малышню Парис, мгновенно потеряв интерес к Леону. — Разбудите!
Дракон открыл один глаз и злобно посмотрел на Париса. То же самое сделал и Линдор. Толпа попятилась. Стало слышно, как на другом конце деревни мяукает кошка. Две девушки, чинно ведущие к площади Хранительницу, пискнув, увлекли ее в проулок.
Линдор закрыл глаза и зашептал с удвоенной силой. Его пропыленный лоб покрылся потом. Дракон подобрал язык, сделал шаг вперед, обнюхал Линдора, попытался потереться о него мордой и вдруг рухнул на бок. Мерное дыхание вздымало бронированную грудь — дракон спал и был счастлив. В ноздри ему сунули сонного лишайника, чтобы не проснулся до часа состязания, и только тогда раздались ликующие крики. Линдор утер пот и попросил пить. Тут же человек двадцать побежали к ручью. Всем было ясно, что первый этап состязания шептунов Линдор уже выиграл: от Ациса и Фавония, ушедших в лес одновременно с ним, пока не было ни слуху ни духу.