Властелин видений
Шрифт:
4
До «уграйской кущи» добрались довольно быстро. Два разъезда удалось миновать, прячась за деревьями, но третий – из трех всадников – сам внезапно выехал из-за деревьев. Глеб вскинул скорострел, однако нажать на спуск не успел. Что-то тяжелое ударило его по руке и вышибло скорострел из пальцев.
Глеб кинулся к разбойникам, сбросил одного с коня и хотел сам запрыгнуть в седло, но не успел он коснуться передней луки седла, как на голову ему обрушилась голомень меча. Глеб пошатнулся и, почувствовав еще один удар, провалился
Первое, что услышал Глеб, придя в себя, был цокот копыт о камни, устилавшие дно пересохшего ручья. Глеб сидел на коне со связанными запястьями. В это мгновение голову Глеба пронзила острая боль, и он снова потерял сознание.
Очнулся он лишь тогда, когда разбойники сняли его с лошади и прислонили к стене избы.
– Ну? Ты как? – спросил его Шкуродер.
– Лучше, чем пять минут назад. – Глеб огляделся. Перед ним расстилался большой двор. Народу было много, но все занимались делом. Кто-то таскал воду, кто-то рубил дрова, кто-то возделывал огородик, кто-то развешивал для просушки белье. Люди бросали в сторону Глеба любопытные взгляды, но никто из них не прервал своей работы.
– Это и есть «уграйские кущи»? – хрипло спросил Глеб.
Шкуродер кивнул:
– Да.
К ним подошел лысый, безбородый и безбровый мужик с рожей профессионального убийцы. Этакий Хитмен, но не в костюме и галстуке, а в полукафтане и с мечом на боку.
– Гвидон, – обратился к нему Шкуродер, – стой здесь и никого не пускай в избу.
Пять минут спустя Глеб сидел в избе, на лавке, обезоруженный, связанный по рукам и ногам и беспомощный. За столом, в полутора саженях от себя, Глеб увидел пятерых разбойников. Один из них вертел в руках скорострел. Вичкут Шкуродер уселся на резную лавку, прямо перед Глебом.
Глеб посмотрел ему в глаза, облизнул распухшие губы и хрипло спросил:
– Где Хлопуша?
– В чулане, – небрежно ответил атаман Вичкут.
– В каком?
– Прямо у тебя за спиной.
Глеб повернул голову и увидел краем глаза дверцу.
– Как это вы сумели втиснуть его туда? – удивился Глеб.
Седобородый атаман ухмыльнулся.
– Сумели.
Глеб перевел взгляд на атамана.
– А ты постарел, Шкуродер, – проговорил он. – Сильно постарел.
– Ты тоже не стал моложе, Первоход. Что ты делаешь в городе?
– Соскучился по вашим рожам. Кто меня вырубил?
Атаман кивнул головой на смуглолицего громилу, одетого в халат и с кайсацким шлемом на голове.
– Его зовут Фарух. Он может расшибить дубовую доску в щепы голым кулаком.
– Жаль, что вместо дубовой доски ему попалась моя голова, – угрюмо проговорил Глеб. – Раньше ты брезговал степняками, Шкуродер. Считал их безмозглыми выродками.
– Фарух печенег, он служит мне верой и правдой. Если я прикажу, он вырежет тебе кишки и съест их.
– Не сомневаюсь. Ты всегда плохо кормил своих псов.
Фарух скрипнул зубами, а Шкуродер усмехнулся и снисходительно проговорил:
– Ты жалок, Первоход. И ты в моей власти. Если я захочу, я могу убить тебя.
– Ну, так сделай это побыстрее.
Атаман покачал седой головой.
– Нет. Быстро не хочу. Я бы хотел, чтоб ты помучился перед смертью.
– Чем же я заслужил такую нелюбовь?
– Ты всегда стоял у меня на пути, Первоход. Помнишь караван ладей, что о прошлую зиму шел по Ядрыни? Это ведь ты предупредил купцов и посоветовал им нанять заградительный отряд?
Глеб сплюнул кровь, мрачно посмотрел атаману в глаза и хрипло изрек:
– Странно. По голове дали мне, а бредишь ты.
– Года два назад я ненавидел тебя, – продолжил Вичкут задумчиво. – В Порочном граде только о тебе и говорили. Куда ни придешь, повсюду одно и то же: Первоход – то, Первоход – сё. Потом ты стал изгоем, но это не излечило моей ненависти.
– Так ты завидуешь мне, что ли?
Вичкут Шкуродер внимательно посмотрел на Глеба.
– Что ж… Может, и так. Но то было раньше. Теперь – нет. Будь мы с тобой в городе мертвых, я бы заглядывал тебе в рот и ловил каждое твое слово. Но в Хлынь-граде ты так же беспомощен, как любой из местных бродяг.
– Ты в этом уверен?
Шкуродер хмыкнул.
– Уверен ли я в этом? Оглянись по сторонам, ходок. Прежнего мира больше нет. Пока ты выращивал репу на берегу Эльсинского озера, к нам пришел Пастырь, и он принес нам свет. Скоро все хлынцы станут членами его общины. И ты можешь стать одним из нас.
– И зачем мне это? – поинтересовался Глеб.
Шкуродёр прищурил пылающие странным, безумным огоньком глаза.
– За Пастырем будущее, – сказал он. – Князь Егра умер, а княгиня Наталья вступила в нашу общину. Почти все дворовые бояре – общинники Пастыря. Купцы еще кочевряжатся, но скоро чародей сломает и их. Ему нужны такие люди, как мы с тобой, Первоход.
– Вот как? Интересно знать, зачем?
– Пастырь – ловец человеков. А мы… – Шкуродер облизнул губы. – …Мы его охотничьи псы. Там, где не помогают увещеванья, помогают кнут, меч и острые зубы.
Глеб нахмурился и холодно проговорил:
– Пастырь не свалит купцов. Крысун Скоробогат никогда не пойдет с ним на сделку. Да и другие купцы тоже. В отличие от бояр, в этих парнях еще осталась закваска.
– Крысун – мусор, – презрительно бросил Вичкут. – Пастырь раздавит его, отряхнет прах с сапог и двинется дальше. Пойми, ходок, все это лишь начало. Пастырь быстро набирает силу, и скоро с ним никто не сможет совладать. Сначала он приберет к рукам Хлынь, потом все княжество, а потом и все русские земли.
Глаза атамана замерцали, а жилистые руки сжались в кулаки.
– Будь с нами, ходок! – скрипнув зубами, предложил он. – Пастырь слышал о тебе, и он будет рад принять тебя. Ты станешь одним из нас!
Глеб усмехнулся:
– Предлагаешь мне стать овчаркой?
– У тебя нет выхода! Либо ты будешь служить Пастырю, либо он сотрет тебя в порошок.
– Есть еще третий вариант, – сказал Глеб и прищурил недобрые глаза. – Что, если я сам сотру его в порошок?
Шкуродёр засмеялся.