Власти твоей нет надо мной
Шрифт:
Стараясь объяснять понятно и при этом не выглядеть безумной, я быстро пересказала Мукешу произошедшее, дождавшись короткого кивка.
– Мы этого и ждали. Пока хозяин болеет, надо поставить больше чистых зеркал, –гоблин медленно поднял поднос и вдруг подкинул его в воздух, заставив меня вздрогнуть в ожидании грохота.
Но круглое, украшенное чеканкой блюдо медленно приподнялось и начало таять, словно дым, растягиваемый ветром.
– Идем, поможешь моему хозяину, пока я займусь зеркалами,– решительно махнул рукой гоблин, повернувшись к выходу и тут же
– Что с Нимедом? – семеня следом, едва успевая за короткими ногами гоблина, сжимая в каждой руке по булочке, взволнованно спросила.
–Немного приболел,– спокойно ответил дворецкий, словно это было в порядке вещей. – Дня через два поднимется и будет лучше прежнего. Только пока ему требуется немного заботы. Жаль, что госпожа Тенебрис не может помочь. Но, думаю с этим и ты справишься.
Мукешь остановился у зеркала, потерявшего всякую прозрачность.
– Это оно? – ткнув длинным пальцем, уточнил Мукеш.
– Да.
– Хорошо. Выдержало. Думаю, если мы еще пару повесим, должно хватить. Но сперва к хозяину. –Ему пора принимать лекарство.
–Поясни мне про зеркала, я не понимаю, что это было и что ты станешь делать.
– Зеркала, они как индикаторы и первый уровень защиты. Тебе удалось мельком увидеть того, кто пытался пробраться в дом, пользуясь слабостью хозяина. В зависимости от силы нападающего, одно или несколько зеркал перетягивают на себя чужую магию. И тот, кто пытался навредить даже не знает, что его план провалился. Но беда в том, что их нельзя потом трогать чтобы не выпустить чужие чары.
Гоблин толкнул дверь в хозяйский кабинет, поманив меня за собой.
– Зеркала можно чистить только раз в год, в Бьялтинн. А до тех пор все что я могу, это добавлять новые.
– Хочешь сказать, что каждое зеркало – это отраженное нападение на твоего хозяина? – я, остановившись и не в состоянии сделать и шага, глянула обратно в коридор, где через каждые три метра висело мутное, покрытое белесым узором зеркало.
– Не на хозяина, на дом. Поверь, желающих добраться до наших подвалов не меньше, а может и больше, чем тех, кто хотел бы избавиться от моего господина. Проходи,– Мукеш распахнул резную темную дверь в дальней части кабинета, махнув мне рукой.
– Мне туда нельзя,– напомнила, останавливаясь в шаге сбоку так, чтобы ненароком не заглянуть в спальню Ша.
– Это было до того, как ты вернулась. А теперь уж если взялась помогать, так помогай. **
Глубоко вздохнув, я на миг зажмурилась, да так с закрытыми глазами и шагнула в комнату.
Спальня была едва ли не меньше моей собственной. Окутанная полумраком из-за зашторенных окон, она и вовсе казалась крошечной. Только кровать у самого окна, за тонкими полупрозрачными занавесками, столик, на котором красовался тот самый поднос, что Мукеш собирал в кухне, и одинокое кресло рядом.
– Как вы, мой господин? – тихо, словно боялся нарушить покой, но не мог не спросить, позвал Мукеш, прикрывая за собой дверь.
– Уходи,– сипло и едва слышно отозвался голос с постели.
– Со всем прискорбием, вынужден не послушать вашего приказа, – склонив голову и скривившись, ответил гоблин, подходя к постели и поманив меня рукой.
Нерешительно, словно меня застукали за подглядыванием, я подошла ближе, едва не вскрикнув от увиденного. Пришлось прикрыть рот ладонью, чтоб не позволить лишнему звуку вырваться наружу.
Бледный на фоне разметавшихся темных волос, с еще более заострившимися чертами лица, Ша утопал в мягких подушках, пугая неестественной синевой кожи, по которой, словно молнии, то и дело проносились золотистые вспышки.
– Уходи,– сипло повторил Ша, и медленно повернув голову, распахнул глаза. Равномерно затянутые синим, они смотрелись чем-то потусторонним и вызывали ощущения, что Нимедасофер не может видеть, настолько это противоречило всему, к чему я привыкла.
– Я уйду, хозяин. Но сперва поясню Хлое, что ей делать, – не стал спорить Мукеш.
– Зачем ее привел? – мне показалось, что фею больно говорить, с таким скрипом вырывались слова из горла. В какой-то момент, после очередной яркой волны, тело Ша скрутило, в неестественной позе выгнув над постелью. Рот приоткрылся в немом крике, а длинные когти вцепились в покрывала, разрывая ткань.
– Зачем-зачем? – передразнил гоблин, словно не обращая внимания на судорогу Нимеда. – За тем и прел. Хлоя, возьми зеленый чайник.
Не понимая, что тут происходит, чувствуя, как дрожат руки, я, не в силах отвернуться от Ша, подошла к столику.
– Чем быстрее ты мне принесешь лекарство, тем быстрее его отпустит, – просветил Мукеш, что-то делая с постелью.
Вздрогнув, я подхватила заварник, и метнулась обратно, протягивая его дворецкому.
–Нет, – покачал большой головой Мукеш,– сама. Поливай.
– Что? – в голосе промелькнула паника, крышка задребезжала, стуча о чайник.
– Хозяина поливай. Давай уже! – гоблин стоял приподняв руки над постелью и сжав кулаки, словно удерживал что-то невидимое.
– Простите,– тихо шепнув, сбиваясь от волнения на «вы», обратилась я к фею, и медленно наклонила чайник. Тонкая струйка бледно-голубого цвета потекла по воздуху, но не коснулась ни постели, ни самого Ша, а стала растягиваться, словно по скользкой ткани. Добравшись до рук Мукеша, жидкость, зависающая в полуметре над кроватью, вытянулась во все стороны, превратившись в тонкое, колышущееся покрывало.
– Довольно,– напряженно проговорил гоблин, а затем резко опустил свою жидкую материю вниз.
Нимеда накрыло целиком, а через несколько мгновений напряженное, скрученное судорогой тело расслабилось под невероятным покровом. Раздался тихий выдох облегчения.
– Вот видите, а вы боялись,– фыркнул гоблин с легкой издевкой. – Можно было этот вопрос еще лет восемь назад решить, а не носом крутить.
– Уши оторву и на шею повешу, в качестве ожерелья, – с тихим смешком предупредил Ша.