Власти твоей нет надо мной
Шрифт:
Мучеш, стараясь сдержать улыбку, пряча ее за подрагиваньем губ, отогнул часть водяного покрывала, открыл голову фея.
– Как пожелаете, хозяин. Только ближайшие часа три не вставать. Если не хотите проваляться тут на пять дней больше. Хлоя! – Да? – все еще прижимая к себе заварник, вздрогнула я.
– Поставь чайник на место. Твоя задача – развлекать хозяина. Хочешь, истории ему рассказывай, песни пой. Можешь вон, книгу взять почитать. Но за три часа он должен выпить все из голубого чайника и хоть что-то съесть. Будет хорошо, если уснет. Поняла?
– Да, я…– это казалось таким
– И следи, чтобы он не вздумал вставать,– строго приказал Мукеш, направляясь к двери.
Уже выходя наружу, гоблин вдруг стал тихо что-то напевать под нос, словно все происходящее его страшно радовало, а не тревожило. Не в состоянии понять, что именно твориться вокруг меня, я медленно подошла к подносу, поставив на него чайник.
Пусть остальные занимаются сложными и непонятными вещами. Моя задача сегодня очень проста - напоить Ша чаем и рассказать пару сказок.
Ухватившись за подлокотник кресла, я потянула его ближе к постели.
– Я сам справлюсь, уходи,– тихо, но уже не так сипло произнес вдруг Нимед, когда я закончила с перетаскиванием мебели.
– Не сомневаюсь,– решительно заплетая волосы в косу, чтобы не мешали, отозвалась я. – Только и мне надо чем-то заниматься. Считай это благодарностью за вчерашний день. Ты позаботился обо мне, а теперь настал мой черед. Так что расслабься и получай удовольствие.
– Ты говоришь не так, как девица из благородной семьи,– заметил Ша, чьи глаза оставались все еще темными.
– А я не говорила, что я девица. Я вдова. Из тех, что прожили в браке не больше двух месяцев да так и не успели завести ребенка. Когда это стало ясно, родители мужа вернули меня в семью, следуя закону и не желая делить наследство остальных детей еще и на меня. Обычное дело,– сейчас мне было как-то совсем легко произносить эти слова, а не так, как в первые годы, когда чувство собственной бесполезности достигало апогея.
Ша удивленно вздернул бровь и осмотрел меня с головы до ног.
– Тогда понятно, почему ты принимаешь многие вещи спокойнее, чем я ожидал. Хотя это не объясняет, почему ты не вышла замуж еще раз.
– Мама заболела и мы переехали. Да и не было за кого.
– Ты так сильно любила своего мужа? – вопрос был задан спокойно, без жалости, за что я была благодарна. Потому, что мне вовсе не хотелось врать.
– Нет. Ни капли. Он был приятным парнем, – я налила в красивую резную чашку теплый ароматный напиток и подошла к Ша, приподняв его голову. Ухаживать за немощными я умела очень хорошо. – Мы познакомились на очередном балу, после того как тот, в которого я была влюблена, как я тогда думала, оставил меня. О свадьбе сговорились быстро.
– И ты была не против? – Ша сделал несколько глотков и на лбу выступила испарина, так что я отставила чашку, дав мужчине возможность передохнуть.
– Мне было все равно. Жених казался порядочным. Его одобрил отец, а возраст требовал свадьбы. Все сошлось.
– Все, кроме любви,– заметил Ша.
– Мама говорила, что любовь можно вырастить. Я не стала спорить. Немного жаль, что это не удалось проверить, – я усмехнулась, кажется, впервые почувствовав облегчение, произнося все это.
Глава 21
Долго Ша говорить не мог, явно растрачивая на это много сил. Да и я не решалась спросить о том, что меня так интересовало. И все же, как именно сильный, и совершенно здоровый фей оказался сегодня едва живым в постели – было непонятно. И весьма тревожно.
Выпив две неполных чашки, Нимедасофер задремал, предоставив мне возможность, рассмотреть себя внимательнее. Сейчас было заметно, что кожа у Ша очень тонкая и плотная, словно качественный фарфор, и волосы сосем непохожи на мои. Жесткие и темные, они больше походили на конскую гриву. Неудивительно, что Мукеш давал такое качественное масло. Без него такую красоту вовсе не расчесать.
Пользуясь моментом, я протянула ладонь, касаясь темных, разметавшихся по подушке, прядей. Волос оказались мягче, чем я думала. Они словно шелк, струились под пальцами. И вдруг по темной поверхность прошла очередная волна искр и передо мной на миг, раскинутые под тонким водяным покрывалом, проявились крылья. Не одной золотистой парой, как мне помнилось с нашей первой встречи, а чем-то размытым, переходящим из одного в другое, пятном, полным темных искр.
Взволнованная таким необычным явлением, я быстрее отдернула ладонь, но Нимед, словно почувствовав это, тихо застонал, а призрачное видение крыльев пропало вовсе. Чувствуя какую-то связь между собой и тем, что происходило с Ша, я вновь протянула руку, касаясь мягких волос. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Ша словно расслабился. Морщинки на лбу разгладились, из тела пропало то едва заметное напряжение, что не покидало фея и во сне. И вновь появились крылья, так и не получившие четких очертаний, но даже в этом великолепные и похожие на ночное небо, усыпанное звездами.
Браслет на руке, который большую часть времени был скрыт от глаз, также проявился тонким плетением золотой проволоки и от него в сторону Ша потянулся едва различимый поток золотистых искр.
Мне стало как-то не по себе. Хотя страха не чувствовалось, я не могла понять, что именно происходит, пока в голове не вспыхнули слова Нимеда о том, что рядом со мной он возвращает себе ту силу, что ушла из их мира вслед за мной. Надеясь, что все делаю верно, я легко, едва ощутимо коснулась плеча Ша через тонкую светлую сорочку.
Нимедасофер проболел два дня, все время находясь практически в одном и том же состоянии. Большую часть времени я проводила рядом с ним, то читая книги, то рассказывая какие-нибудь смешные истории из своей жизни. Нелепые случаи на балах, когда девушки от злости ревности наступали друг другу на подолы или насыпали песок в туфли во время пикников. Кавалеры, которые всеми возможными путями пытались выманить наивных дев на балконы или за портьеры от глаз бдительных матрон, чтобы урвать первый поцелуй дебютанток. Истории про Гордых отцов, которые составляли списки возможных кандидатов, и рассказы о том, как смеялись деревенские девушки, пытаясь научить нас ездить на лошади.