Властитель Вселенной
Шрифт:
При появлении Осри оба подняли взгляд. Правая рука Осри против воли скользнула в карман и сжала клочок шелка и металлический кругляш.
— Доброе утро, сын, — кивнул ему Себастьян.
— Доброе утро, — эхом отозвался Брендон.
И прежде чем Осри успел сделать по комнате пару шагов, он заметил, как они переглянулись. Это был короткий, почти незаметный обмен взглядами, но он напомнил Осри его школьные годы и сводившую его тогда с ума мысль о том, что его отец и этот Крисарх с невозмутимым лицом-маской понимают друг друга
И это заставило его отреагировать точно так же, как тогда: нелицеприятной правдой.
— Я помешал вашей беседе? — И он сделал шаг назад, к двери.
— Мы обсуждали наш маршрут, — ответил Себастьян тем же ровным, дружеским тоном, которым только что обращался к нему Брендон. Это прозвучало как отговорка. — Почему Нукиэль повел корабль не на Арес? Может, ты слышал от младших офицеров что-нибудь, способное пролить свет на эту загадку?
Осри помедлил, вернулся и сел в свободное кресло.
— Они не слишком откровенны в разговоре со мной, — сказал он. — Что вполне естественно, учитывая обстоятельства. Но я слышал все же кое-какие разговоры в штурманской, да и в кают-компании тоже. Похоже, они удивлены не меньше нашего. Нет, больше.
— Нукиэль производит впечатление образцового службиста, — пробормотал Себастьян.
— Он действительно не похож на того, кто, бросив все, летит в поисках озарения на ненормальную планету, полную самозваных пророков, — не без язвительности заметил Осри.
Брендон встал и потянулся.
— Что ж, попробуй разузнать, что сможешь. Я тоже попытаюсь вечером. — Он посмотрел на Себастьяна и улыбнулся. — А пока, если я не сосну, им придется силой выдирать меня из постели, когда мы прилетим на Дезриен.
Дверь в противоположной стене открылась, закрылась, и Брендон исчез.
Осри увидел, как отец сосредоточенно щурит глаза — знакомый жест, означающий задумчивость.
— И что мне с тобой теперь делать? — спросил он совершенно без злобы, но почему-то Осри предпочел бы сейчас материнскую язвительность.
— Только не играй со мной в дипломатию, — торопливо сказал он, заметив, что отец обдумывает следующие слова. — Можем мы хоть раз поговорить прямо?
Брови Себастьяна поползли вверх.
— Ты можешь не бояться помешать какому-либо важному нашему с Брендоном разговору. — Он помолчал немного. — К моему глубокому сожалению.
Острый край монеты больно врезался Осри в руку.
— Это ты насчет того, что во всех его будущих ошибках обвинят меня?
Себастьян раздраженно отмахнулся рукой.
— При чем здесь обвинения или ошибки? Речь идет о том...
— Речь идет о том, — перебил его Осри, — что я обвинил его в дезертирстве — что истинная правда. Я обвинял его в дезертирстве из трусости, что сейчас считаю не соответствующим истине. Но даже и так, как мог он бросить все, во что мы верим, все, что поклялись защищать? Он ведь собирался вступить в ту самую шайку рифтеров, которые сейчас сидят в карцере!
— Он собирался найти Маркхема лит Л'Ранджа, — уточнил Себастьян.
— Ты хочешь сказать, он не дезертировал? В день собственной Энкаинации, когда половина правительства собралась во дворце на торжественную церемонию?
— Я этого не отрицаю.
— И все для того, чтобы найти Маркхема лит Л'Ранджа, человека, уже десять лет объявленного вне закона? — продолжал Осри. — Рифтера! Это так?
— Так.
— Тогда чем это отличается от дезертирства?
— Разница в его намерениях, — медленно произнес Себастьян. — Жаль, что у нас мало времени... до того, как мы попадем на Арес. — Он нахмурился с отсутствующим видом, потом снова поднял взгляд. — Я не могу давать оценку мотивировкам и намерениям Брендона. Будем исходить из того, что он мне не до конца доверяет. Но из разговоров с Монтрозом, Ивардом и некоторыми другими я могу сделать вывод, что Маркхем никогда не нападал на панархистов, только на других рифтеров.
— И это оправдывает дезертирство? Ничего себе! Крисарх из Дома Феникса, грабящий других воров? — Сарказм Осри достиг опасного предела, но одновременно с этим отец казался все больше погруженным в собственные мысли.
— Мне кажется... мне кажется, целью его было добиться справедливости вне системы. — Взгляд Себастьяна переместился на лицо Осри, но прищуренные глаза, казалось, не видят его. — С точки зрения Брендона — согласись — система действовала не лучшим образом.
— Возможно, если бы он меньше пил, а больше старался, он бы... — Слова Осри казались жалкими и неубедительными даже ему самому. Он-то помнил — и не сомневался в том, что это помнит и Себастьян — свое потрясение, когда он узнал, что Брендона вышибли из Академии за попытку усложнить свою подготовку.
«Семион хотел делать из Брендона марионетку для вращения в высшем свете, точно так же, как из Галена — семейного покровителя искусств», — говорил ему Себастьян в один из первых их разговоров наедине на борту «Телварны». — «Геласаар сделал только одну ошибку: он доверил контроль за образованием младших братьев Семиону. Впрочем, откуда ему было знать, что он ошибается? Семион не уступал в дальновидности Геласаару, и все мы верили в искренность его намерений».
— Я не верю, что Панарх не видел ничего этого, — буркнул он наконец.
— Вот мы и добрались до несовершенства отдельно взятой личности, — заметил Себастьян с тенью обычной своей иронии. — Или ты расцениваешь разговоры такого рода как государственную измену?
Осри раскрыл было рот сказать, кто и как, по его мнению, совершает государственную измену, но так ничего и не сказал. Всего год назад — да какой там год, месяц — он бы точно сказал, кто прав, а кто виноват. Но не сейчас.
— Ты считаешь, что Панарх...
Себастьян быстро оборвал его движением головы.