Властитель Вселенной
Шрифт:
Марим театрально вздрогнула.
— Не советую упражняться с ней — она сломает тебе руку, даже не заметив. Жаим единственный может с ней совладать.
— «Их»? — переспросил Осри.
Ему никто не ответил. Марим потянулась и пошла выбрать себе еще что-нибудь выпить. Жаим встал и вышел.
Подождав еще минуту, Брендон тоже поднялся. Осри вышел за ним следом.
— Чьи это «их»? — повторил он свой вопрос. Брендон с отсутствующим видом оглянулся.
— Должарианцев, — ответил он.
Себастьян
Не успел он сделать и двух шагов за дверь лазарета, как наткнулся на поджидавшего его в коридоре Осри. Воровато оглядываясь по сторонам, сын привел его сюда. Только заперев за собой дверь, Осри открыл рот.
— Не думаю, чтобы Монтроз нас здесь подслушивал — он сам обычно шпионит за всеми отсюда. — Он ткнул пальцем в монитор. — Папа, капитан этого корабля — должарианка, и Эренарху это известно.
— Мне тоже, — пробормотал Омилов и тут же увидел отразившееся на лице сына изумление. — Я узнал ее произношение. Брендон, возможно, тоже; не забывай: он провел много времени с Анарисом, сыном Эсабиана.
— Я помню, — ответил Осри бесцветным голосом.
— Я не говорил об этом с Брендоном, — продолжал Омилов, бездумно пробегая пальцами по пульту Монтроза. — Собственно, я его почти не видел, и все его посещения проходили в присутствии врача.
Намек был совершенно прозрачен, но щеки Осри почти не порозовели.
— Я с ним поссорился, — признался он. — Я потребовал, чтобы он что-то делал сам или позволил командовать мне. — Осри поднял взгляд. — Я не забываю, что он бросил свою семью — и все, что для нас свято, — для того, чтобы присоединиться к этим самым рифтерам еще до того, как началось нападение должарианцев.
«Вот почему он не может говорить со мной наедине; вряд ли он вообще склонен кому-либо исповедоваться».
— Он избегает меня, — продолжал Осри. — Когда я сплю, он напивается в кают-компании. Когда я работаю, он забавляется с компьютером у нас в кубрике или режется в фалангу с этими рифтерами.
— Не самый плохой способ сбора информации.
Осри устало махнул рукой.
— Если бы я знал... если бы мог доверять ему.
Омилов раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Осри нетерпеливо дернул головой.
— Если ты собираешься защищать его, папа, не трать силы зря.
Чтобы сменить тему разговора, Омилов набрал на пульте новую команду. Когда монитор ожил, он откинулся и удивленно хмыкнул.
— Это же диплом врача, правда? — спросил Осри.
— Судя по печати, выдан на Тимберуэлле, — кивнул Омилов. — Квалифицированный нейрохирург.
Он нажал еще одну клавишу, и на экране появился еще один диплом, на этот раз выпускника Гастрономической Академии с Голгола. Как и в случае с дипломом врача, имя обладателя диплома было зашифровано.
— Хирург и повар, — задумчиво сказал Омилов. — Монтроз интереснейший человек. Я знаю, что у него неплохая коллекция оперных записей, и он один из немногих известных мне людей умеет играть в шахматы, хотя мы с ним еще ни разу не встречались за доской.
Осри поморщился.
— Тимберуэлл, — с отвращением произнес он.
«Еще один синдром разложения под внешним блеском».
Тимберуэлл изгнал своего архона — Шривашти, так, кажется, его звали, — и провозгласил режим народного террора, заработав в результате карантин второго класса.
— Вряд ли найдется много бывших аристократов с Тимберуэлла, обладающих обеими этими профессиями, — продолжал Осри. — Судя по произношению и некоторым манерам, он вышел из среды Тех, Кто Служит. Вот мама — она вспомнила бы. Она хорошо помнит все, что связано со скандалами... — Осри замолчал, с досадой тряхнув головой. — Но ты ведь всегда терпеть не мог сплетен, не правда ли?
Омилов не спеша выключил монитор, обдумывая слова. Его сын, возможно, сам того не желая, эффективно изолировал его от Брендона; он не хотел терять еще и Осри.
— Как ты считаешь, — продолжал тот, — то, что она должарианка, создает нам какую-то дополнительную угрозу?
«Он тоже боится потерять меня».
Омилов снова поерзал на месте, пытаясь унять усилившуюся боль в груди.
— Я не верю, что она как-то сотрудничает с Должаром, — сказал он. — Совершенно очевидно, что она бежала оттуда, а судя по тому, что я знаю об этой планете, с нее можно бежать только ценой неимоверных усилий — так просто на это не пойдешь. Но как бы то ни было, она должарианка; меня беспокоит не столько то, что она будет делать с нами, сколько то, что она может сделать с Сердцем Хроноса.
Злости на лице Осри немного поубавилось.
— Его считают ключом от какого-то урианского устройства невиданной мощности. Больше нам о нем ничего не известно. Я боюсь, что она может выяснить, как им пользоваться.
— Эйя... — вздрогнул Осри. — Они знали, что он у нас, с самого момента нашей аварийной посадки на тот астероид. Первым делом она забрала у меня именно его... — Он нахмурился. — А Брендон сидел и смотрел.
— А что ему оставалось делать? — спросил Омилов. Осри покачал головой.
— Не знаю. Но почему то, что она должарианка, хуже того, что она одна из этих поганцев-рифтеров?
— Ты забыл Анариса? Не того, каким он стал позже, когда научился чему-то у Панарха, а такого, каким он к нам попал?
— Ну да, ты уже говорил, — с досадой буркнул Осри. — Но ты в свою очередь забыл — а может, и не замечал, — что Брендон — да и Гален тоже, пока его не отослали в школу, — делали все, что в их силах, чтобы я с ним почти не встречался. Полагаю, за все мои посещения Мандалы я обменялся с ним полудюжиной слов, не больше.