Властители античных морей
Шрифт:
Примерно в это время в Египте возникает новый вид храма - храм Солнца. Он воздвигался на холме и представлял собой прямоугольную или П-образную крытую колоннаду наподобие древнегреческой стой. В центре возвышался каменный обелиск с позолоченной верхушкой, символизировавший Солнце, и перед ним - жертвенник. Только ли священный смысл имели эти храмы? А для чего золотились верхушки некоторых пирамид, например пирамиды царицы Уэбтен? И почему пирамиды великих фараонов облицовывались плитами, отполированными до зеркального блеска?
Нечто похожее мы видим в Греции. На афинском Акрополе в V в. до н. э. была установлена на высоком пьедестале 9-метровая статуя Афины Промахос (Воительницы), отлитая Фидием из трофейного персидского оружия, захваченного при Марафоне. Позолоченный наконечник ее копья, сверкающий в лучах южного солнца, был виден далеко с моря и в ясные дни служил ориентиром для мореходов. В Египте
Такими маяками мог, например, воспользоваться министр фараона XI династии Ментухотпа III (ок. 2000 г. до н. э.) Хену, посланный в Пунт за миррой. В то время еще не существовало канала, соединяющего Нил с Красным морем, и путешествие в Пунт начиналось примерно там, где впоследствии вырос очень важный порт Клисма (в районе Суэца). Но его отделял от двора фараона восьмидневный путь через пустыню. Хену благополучно совершил его, быть может, благодаря сопровождавшим его 3 тыс. воинов. То, что в Пунт были отправлены воины, свидетельствует не столько об уровне политических и торговых отношений между этими двумя государствами, сколько о степени безопасности пути.
Вероятно, именно соображения безопасности путешествия через пустыню побудили фараона XII династии Сенусерта III (1888 - 1850 гг. до н. э.) на шестнадцатом году царствования сделать первую известную нам попытку прорыть канал от Красного моря до Великого Хапи. Однако сооружение канала привело к совершенно неожиданным последствиям. По образному выражению Л. Кэссона, северная часть Красного моря стала "нерестилищем, порождающим особенно злобных разбойников. (Пиратство стало там проблемой в эти самые дни.)" (III, с. 10). В немалой степени этому способствовали оживление судоходства в районе, его удаленность от двора фараона и неспособность обеспечить надлежащую охрану окраин государства.
Канал был вскоре заброшен, и взоры египетских моряков вновь обратились на север, где, очевидно, обстановка была поспокойнее. А спустя несколько десятков лет после смерти Сенусерта III Египет захватили кочевые племена гиксосов. Единое государство распалось на отдельные области - номы, чьи властители (номархи) пеклись только о собственных интересах...
* * *
Приход к власти XVIII династии дал новый толчок развитию мореплавания. Египетский флот к этому времени совершает походы в страну Кефтиу, или Кафтор, и в Пунт. В 1881 г. археолог Г. Маслеро обнаружил в Дейр-эль-Бахари заупокойный храм женщины-фараона Хатшепсут, возведенный на левом берегу Хапи, напротив Карнака. Он мог бы стать одним из чудес света, если бы о нем своевременно узнали греки. Но пожалуй, главное чудо - это раскрашенные рельефы и росписи его стен. Они поведали о морской экспедиции в Пунт, совершенной в 1517-1516гг. дон. э., на девятом году правления Хатшепсут. Очевидно, Хатшепсут приказала расчистить канал Сенусерта III, занесенный илом и песком: ее флот, прибывший из Пунта, швартуется в Фивах. Рельефы подробно рассказывают о путешествии и его результатах, о доставленных диковинных товарах, об оснастке и внешности всех пяти 30-весельных кораблей, выстроенных архитектором Инени.
Благодаря усилиям предшественников Хатшепсут положение Египта ко времени ее царствования заметно улучшилось, и это позволило ей презреть пиратскую опасность в Южных морях. Но на севере было неспокойно. Хотя восточная граница отодвинулась к Евфрату, захват Сирии не был прочным. Тутмос III скрупулезно перечисляет в одной из своих надписей награбленную в Палестине добычу - рабов, золото, серебро. Можно полагать, что это был один из усмирительных походов. Другая надпись сообщает, что египетская армия переправлялась в Азию по морю, причем неоднократно. При Тутмосе III был усмирен Медный остров - Алашия, или Иси, что, конечно, было бы немыслимо сделать без сильного флота, и по-прежнему велась оживленнейшая торговля с Критом.
Египет получил длительную передышку, его корабли бороздили морскую лазурь во всех направлениях. Тот факт, что в течение последующих трех столетий рынки Египта были наводнены товарами из всех известных тогда стран, позволяет предположить, что Тутмос специально занимался вопросами безопасности плавания, учредив нечто вроде морской полиции, как это делали впоследствии Родос и некоторые другие государства. На эту мысль наводит указание одной надписи, что каждый портовый город должен был постоянно иметь определенное количество кораблей, запасы строевого леса и наиболее ходовых товаров для продажи (62, с. 227). Палестинские гавани контролировались Египтом и платили ему дань,
В свободное от этих хлопот время фараоны XVIII династии вели оживленную переписку с соседями.
Дипломатия отнюдь не мешала фараонам жадно поглядывать на восток и не пренебрегать богатствами юга. При Тутмосе III они освоили еще одно направление. В рельефах, на которых вельможа Рехмира прославляет своего повелителя, присутствует новый для Египта этнический тип пленников. Это ханебу - "народы островов из середины моря", - сообщает надпись. Необычны их одежды, необычна их дань. Лишь после раскопок на Крите мы можем уверенно назвать местоположение этих островов, а заодно определить принадлежность некоторых загадочных предметов из Тель-эль-Амарны. Торговля с Критом закончилась, как и следовало ожидать, пиратскими набегами, санкционированными двором.
При Эхнатоне положение круто изменилось. "Суда плывут на север и на юг, все пути открыты..." - поют новые жрецы в гимне новому богу (27, с. 252). Они выдают желаемое за действительное. На самом деле все обстояло наоборот. "Нерестилище" красноморских пиратов образовало дочернее предприятие в Море Среди Земель. Главным объектом своих устремлений они избрали древний Библ - самый большой и богатый город Благодатного Полумесяца. Дошло до того, что Библ был блокирован этими молодцами, ни в грош не ставившими авторитет сына Амона. Напрасно правитель этого города Риб-Адди шлет депешу за депешей в Ахетатон - новую столицу Эхнатона, требуя воинов, воинов, воинов. Фараон прочитывает таблички и складывает в архив. Из писем явствует, что пираты сделали своими главными базами Берит, Тир и Сидон - три города-крепости, расположенные вдоль побережья примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. И на таком же расстоянии к северу от самого северного из них - Берита - красовался несравненный Библ с его Долиной Кедра (около четырех сотен деревьев уцелело здесь до нашего времени). Пираты знают, что Библу покровительствует Египет. Их первые шаги робки. Но со временем, видя, что фараоны бездействуют, они наглеют все больше. Уразумев наконец, что его мольбы к фараону останутся гласом вопиющего в пустыне, Риб-Адди заключает союз с правителем Сумура, или Симиры, своим северным соседом. Симира согласна дать ему хлеб, но у нее много своих хлопот: ее пребольно щиплют пираты Ликии, тайно сговорившиеся с царем Кипра и использовавшие остров как перевалочную базу и убежище. Когда же Библ и Симира попытались объединить свои силы, финикийские пираты двинули "эскадры" к северу и для начала захватили два библских корабля, а вскоре в одной из стычек погиб правитель Симиры. Авторитет Риб-Адди упал столь низко, что по возвращении его из Берита, где он надеялся получить помощь, библосцы не пустили его в собственный город. Правителем Библа стал Или-Рабих, брат Риб-Адди.
* * *
Моряки по природе и купцы по призванию, финикийцы разбойничали не только в окрестных водах, но и совершали плавания на запад. Протяженность их маршрутов может показаться неправдоподобной. Важнейшей их целью была добыча спиралевидных раковин моллюсков Murex brandaris и Murex trinculus, из которых добывали сок для окраски тканей. Эти раковины, согласно легенде, обнаружила собака Мелькарта - бога-покровителя Тира - во время прогулки по морскому берегу после недавнего шторма. Непревзойденный финикийский пурпур носили цари всего Средиземноморья. Он дал название и самому народу: фoivie означает "пурпурный". Раковины не легко добывать со дна моря, а каждая из них дает ничтожное количество красителя. Перевозить груды раковин в Финикию невыгодно, и финикийцы основывают пункты по добыче сока у мест ловли. Туда доставляются необходимое оборудование и люди, там воздвигаются оборонительные стены, возникают селения, а иногда и города. Кораблям оставалось лишь периодически обходить все эти места, забирать готовый продукт и доставлять его в Финикию. Так возникли поселения на полуострове Магнесия, на островах Саламин, Тира, Тенедос и Кифера, города Краная на одноименном острове в Лаконике (теперь этот остров, называющийся еще Маратониси, соединен с берегом узкой дамбой), Навплия в Арголиде, Феникс в Малой Азии. Некоторые из них были недолговечны (как, например, Тира, где ловля пурпуровых раковин была исконным занятием местного населения, поддерживавшего тесные связи с ловцами раковин из Итана - города на восточном берегу Крита у мыса Плака), другие Финикия сохраняет за собой ценой уступок: так, фракийские берега контролировали критяне, тогда как серебряные рудники в глубине побережья остались за финикийцами. Третьи хранят в своих названиях историю финикийской экспансии: остров Саламин сперва носил финикийское имя Салам - "Мирный".