Властители льдов
Шрифт:
– Для нас важна каждая монета, - ответил Со Вон, все ещё не поднимая головы.
– Хорошо, - кивнул его словам начальник стражи, тяжело вздохнув.
– Переодевайся и ступай на пост.
Переодевшись в форму, молодой стражник переложил сверток, что дала ему принцесса в карман куртки, после чего отправился на пост.
Письмо. Простое письмо, где Иола писала о своих чувствах к Со Вону, где она говорила о их любви и возможном будущем, давая полет фантазии и сердцу, так и не было прочитано молодым стражем. Он обронил его, возвращаясь со смены, которую отстоял у ворот, подменяя брата. В тот момент, мысли молодого человека были весьма далеки и все переживания, которым находился отклик в сердце, были посвящены матери, которую они с братом не видели очень давно, но все же чувствовали тягостную ношу ответственности за семью. Как и многие ученики Ю Хэ, Со Вон родился в малообеспеченной семье. То, что ему удалось закончить обучение при монастыре,
Именно поэтому он не мог позволить пропасть оплачиваемой смене брата. Наверное, погруженный в круговорот собственных мыслей и переживаний о судьбе родных, он не заметил, как крошечный сверток выпал из его кармана куртки, и того, кем он был поднят...
Маленькое письмо, написанное о самом сокровенном чувстве, случайно оброненное уставшим юношей перечеркнуло жизнь одной семьи. Казнь состоялась быстро, без лишнего шума и привлечения ненужного внимания, поскольку дело касалось Императорской семьи. Сестры, о которых так заботился молодой стражник, так и не вышли замуж..., единственный, кто смог избежать открытого наказания был Сэй Лум. Но, случилось это отнюдь не потому, что Император проявил мягкосердечие. Просто, пожилой монах, бессменный настоятель Ю Хэ, ещё пятнадцать лет назад, даровал этим детям разные имена и не связанные кровью судьбы. Ке Паль всегда делал так, если в его монастырь попадали родственники. Слишком долго проживший в Империи, и видевший на своем веку, он прекрасно знал, как может пойти в расход одна семья из-за ошибки одного из её членов. Потому, он неустанно говорил, что всякий вошедший в ворота Ю Хэ остается один на один со своей судьбой, как же правдивы оказались его слова.
– Отец, - несмело сказала принцесса, переступив порог личных покоев Императора.
– Я...
– Ты сделала все, что могла, - очень тихо отозвался он, поднимая взгляд от просматриваемых документов.
Не смотря на поздний час, Император был облачен в формальное одеяний, в котором он обычно вел прием находившихся в его услужении чиновников.
Хоть, Иола и была юной, но не глупой. Во всяком случае, читать подобные жесты она могла. То, что отец позвал её в такой час и принимал в подобном облачении, не могло сулить ей ничего хорошего.
– Знаешь, что бы тебя ждало не будь ты моей дочерью?
– все ещё очень тихо, поинтересовался мужчина, проводя рукой по тонким усикам и бородке, что мерно покачивались в такт его словам.
Только сейчас юная принцесса заметила, как трясутся её пальцы. Иола не знала о том, что случилось по вине её неосторожного признания. Слишком быстро и тихо все решили, даже слухи не успели ещё поползти по дворцу. Но, непонятная тревога разрасталась с каждой секундой все сильнее, заставляя принцессу тяжело дышать и лихорадочно перебирать варианты, что могло послужить появлению такого предчувствия.
– Я не понимаю, - заикаясь и отчего-то теряя силу в собственном голосе, прошептала она.
– Это освежит воспоминания?
– спросил Император, вопросительно изогнув бровь и бросая на середину стола трубочку, обернутую в малинового цвета шелковую тряпочку.
Не смотря на то, что сейчас её послание было перемазано в чем-то буром и сером, Иола не могла не узнать собственное письмо. Холодный пот выступил на её спине, заставляя девушку дрожать уже всем телом. Осознание того, что она раскрыта, пришло незамедлительно. Но, то, что на самом деле больше всего её напугало в этот момент, было то, что она в первую очередь подумала именно о себе! Что будет с ней? И, только спустя несколько секунд, она вспомнила о том, кому отдала это письмо. Эта мысль напугала её ещё больше. Разве не правильно было бы волноваться за него, а потом уже думать о себе? Разве не жертвуем мы любя? И, почему, сейчас она чувствует себя так, словно предала их чувство?
– Император, - выдохнула она, падая на колени и склоняясь перед отцом в глубоком поклоне.
– Простите меня! Это только моя вина! Пожалуйста...
– Всё было кончено ещё на рассвете, - бесстрастно сказал он, поднимаясь из-за стола и подходя ближе к принцессе.
– Вот, - маленькая малиновая трубочка упала на пол, - на ней его кровь. Забери это и запомни, к чему приводят поступки и мысли, которым не должно быть места в твоей голове.
Всё ещё дрожащими пальцами, она несмело коснулась маленького свертка. Сейчас, ей казалось, что она берет в руки не письмо, а нечто куда большее. Малиново-бурая тряпица , обернувшая собой её чувства, это было единственное, что теперь у неё осталось, что она так старалась донести до того, кого любила...
Несмело её ладонь сжалась на маленькой трубочке свернутого послания, но, стоило пальцам сжаться, она поняла, что уже не отпустит его. Что будет хранить его, что это будет, тем, что позволит ей стать сильнее. Что однажды она сможет, чего бы ей это ни стоило, но она сумеет стать свободной. И...
– Ты должна знать ещё кое-что, - холодно сказал отец.
– Договоренность о твоем браке подтверждена.
– Что?
– Скоро ты выйдешь замуж и отправишься в другую страну, я хочу, чтобы до того момента ты не создавала проблем - ясно тебе?
Иола ничего не ответила на слова отца, лишь коротко кивнула. На нетвердых ногах добралась она до своих покоев, и только тогда поняла, что её щеки холодят влажные дорожки из слез.
В тот день многое изменилось в жизни маленькой принцессы. Нет, она не стала совершенно другим человеком, просто приняла правила, по которым стоит играть за стенами дворца. Иола поняла, что пока она находится в Каишим ей не по силам изменить свое положение, и она должна ждать. Она верила, что если чего-то сильно хотеть, то судьба непременно предоставит шанс. Она молила Богов о таком шансе, который позволит ей не просто вырваться из той клетки, в которой было суждено родиться, но и изменить уготованную судьбу. Все те годы в ожидании предначертанного брака, она хранила память о своем страже. Время шло, раны на сердце затягивались, не болели как прежде, причиняя ощутимую боль при каждом вздохе. Прошла боль, но пришло понимание того, что придется быть готовой, если не на все, то на многое. Не стоит обманываться, говоря, что все, что она делала было в память о потерянной любви. Это было не так. Все, что предстояло свершить, было только ради одного человека - и она была тем самым, ради которого готова была идти до конца. Много раз она думала, что родилась не в том месте и не в то время. Не готова она была принять судьбу женщины Каишим. Сколько бы ни говорили её учителя, что в предназначении женщины есть только радость и счастье, она не верила ни единому их слову! Почему, её старший брат, пьющий сойтэ каждый день, лучше неё? Почему, её младший больной брат, заслуживает больше прав, чем она умная и сильная? Была ли в этом хоть толика здравого смысла?Если первое время она ещё пыталась бороться с собой, уговаривая себя, что она не права, что именно так распорядились Боги. То, уже спустя несколько лет, из боязливого ребенка наивно верящего, что она виновата в том, что не может быть такой, как все, вырос расчетливый хищник, который уже совершенно точно знал свою цель и был готов начать охоту. Быть может, Иола и сама плохо осознавала, как она изменилась. Девушке казалось, что по мере взросления, она всего лишь становилась более уверенной в собственных силах. Но, если бы можно было заглянуть глубже, постараться разглядеть, как изменилось её сердце за прошедшие годы, то многое бы стало выглядеть иначе. Когда она пришла к мысли о том, что её жизнь и благополучие важнее всего и ради своих целей следует идти до конца, думаю, именно тогда произошел перелом. Ведь, изначально, она была права, разве нет? Ведь каждый человек стремится достичь большего в этой жизни, осуществить свои мечты, устроиться в жизни так, что бы это устраивало его в первую очередь. К этому стремилась и она. Но, между тем к чему она тянулась и к чему пришла, была незримая грань, переступив черту которой, возврата уже больше не было.
– Ты же помнишь о землях, что оставила тебе мать в качестве приданного?
– тема разговора, которую поднял отец Иолы этим студеным зимним вечером пригласив её на аудиенцию в свои покои, была ей понятна. Она ждала этого разговора, и готовилась к нему. Но, все же до сих пор не пришла к единому решению по данному вопросу.
– Да, отец, - сказала она, глубоко поклонившись Императору, отчего бусинки на гребнях в её волосах отозвались негромким перезвоном.
– Твой будущий муж - иностранец, как ты понимаешь, по закону я не могу отдать тебе приданное в качестве земли Аира.
– Да, - ответила она, все так же не поднимая глаз на отца.
– Но, и отпустить тебя ни с чем тоже не могу. Я предлагаю тебе переписать этот Материнский залог (часть приданного(обычно земля), которая передается от матери к дочери, не может быть продана и выступает при заключении брака в качестве гаранта благосостояния невесты) на брата, то есть, уступить право наследования в пользу будущих дочерей твоих братьев, если таковые конечно появятся, - брезгливо поморщившись, сказал он.