Влияние
Шрифт:
— Поскорее бы, а то мне очень скучно.
— Ты не против сегодня искупаться?
— Не против конечно! — радостно сказала я.
— Отлично. Сейчас покушаешь, и тебя отнесут в ванную.
— А почему меня кормят только жидкой кашей? — решила я покапризничать, пока есть такая возможность. — Когда уже будут давать нормальную еду?
— Ты очень долго не ела вообще ничего, если тебе сейчас дать обычную еду — заболит живот. Пока ты спала, твой организм получал пищу сразу в кровь, через капельницу. А желудок за это время разучился переваривать, теперь его надо заново учить. Так что потерпи.
После
Когда меня опустили в воду, я почувствовала своё тело, но по-прежнему не могла шевелиться.
— Я себя чувствую! — радостно воскликнула я.
— Ого! Это прекрасно, — весело сказала медсестра. — Сейчас я тебя вымою. Давай начнём с волос. Я буду делать тебе массаж, а ты сконцентрируйся на том, что чувствует твоя голова. Потом перейдём к шее, плечам и так далее.
— Хорошо.
Моё тело, словно начало оттаивать. Я сравнила эти ощущения с выходом из спячки после синей воды в мире Мёртвых. Только сейчас было гораздо приятнее. Я чувствовала, как тонкие ниточки идут от каждой согретой клетки кожи к моей голове сообщить ей, что они, наконец, проснулись.
После купания меня высушили, одели и отнесли на руках в какой-то кабинет. Около двух часов проводили какие-то обследования и процедуры. Моя голова начала устойчиво отзываться на прикосновения, я уже понимала, в каком положении моё тело, сидит или лежит. В глазах ещё оставался туман, но среди тёмных расплывающихся пятен могла теперь различить силуэты людей.
После обеда меня уложили на кровать в палате, укутали и устроили тихий час. Вместо этого (итак уже наспалась на год вперёд, наверное), я принялась изо всех сил стараться пошевелить пальцами то на руках, то на ногах. Это стоило больших усилий. Сигнал от конечностей до головы доходил, а в обратную сторону почему-то не хотел. Через долгое время стараний моя нога легонько дёрнулась.
— Есть! — шёпотом сказала я радостно.
Не знаю, услышал кто-нибудь меня или нет, потому что никакой реакции со стороны дежурного врача не последовало. Может быть, я вообще была в палате одна. Потом проделала то же самое с руками. Пальцы плоховато, но слушались меня! На радостях я начала шевелить ими, как будто играю на пианино. Потом опять перешла к стопам. Если бы меня посадили за орган, наверное, зазвучала бы музыка. Ну, или какофония.
Вечером Калиот навестил меня, чтобы проверить моё самочувствие. Он пришёл не один, рядом с его силуэтом был ещё чей-то.
— Ну. Как наши дела? — спросил доктор весело.
— Отлично, — мой голос звучал очень загадочно. — Я хочу вам кое-что показать.
— Давай, показывай скорее.
— Первое. Вы пришли с Даниилом Николаевичем?
— Да. Ты его увидела? — доктор Калиот был действительно удивлён.
— Нет, пока что. Я вижу две человеческие тени в тумане. Одна точно ваша, потому, что у неё ваш голос, а вторая…. Ну, я просто догадалась, что это Даниил Николаевич.
— Хорошо. Что дальше? — с интересом спросил доктор.
— Второе. Смотрите на мои руки.
Я по очереди принялась зажимать пальцы
— Молодец, Фаби! Ты превзошла все наши….
— Это ещё не всё, — торжествующе перебила я Калиота. — Третье. Смотрите на мои ноги.
Я начала сжимать и разжимать пальцы, вращать стопами и поочерёдно вытягивать их, словно давлю на педали. Доктор Калиот рассмеялся и захлопал в ладоши. Даниил Николаевич присоединился к нему.
— На сегодня это всё, — тоже смеясь, сказала я. — Концерт окончен.
— Умница. Превосходно! Раз такое дело, то угадай, кто по тебе соскучился?
Доктор Калиот что-то небольшое и лёгкое положил мне на грудь. Потом взял обе мои руки и осторожно опустил их сверху на этот пушистый предмет.
— Мой зайчик! — воскликнула я.
— Правильно, — Калиот погладил меня по голове. Потом заговорил более серьёзным голосом, — Фаби, мы сегодня провели небольшое обследование. И выяснили, что твои способности пока совсем не работают. Когда они к тебе вернутся — неизвестно.
— Ну и что. Всё равно они мне здесь не нужны, — я вообще не удивилась и не расстроилась этой новости.
— Я доверяю тебе и надеюсь, что если вдруг они снова проявятся, ты не станешь их никак и ни на ком использовать. Так будет лучше, чем давать тебе лекарство, которое их приглушает. Как только почувствуешь, что что-то изменилось — сразу говори. Вообще обо всех изменениях и странностях тут же рассказывай мне, Даниилу Николаевичу или любому другому врачу. Договорились?
— Договорились, доктор Калиот. — Я улыбнулась в его сторону.
На следующий день моё самочувствие стало ещё лучше, чем накануне. Туман из глаз почти ушёл, теперь я видела просто сильно размытые силуэты, могла найти белый шкаф на фоне белой стены. Утром с помощью медсестры села на кровати, протёрла лицо влажным полотенцем. Завтракать пока пришлось с ложки, иначе я бы накормила и своего зайчика кашей, он всё время теперь лежал у меня на коленях.
День прошёл почти без обследований, было много двигательных упражнений, массаж. В свободное время я постоянно сгибала и разгибала руки, ноги, поворачивала голову во все стороны. Наверное, со стороны это смотрелось жутковато, словно я механическая кукла, у которой неполадки в системе. Но с каждым разом движения у меня выходили всё легче и легче.
Вечером я даже смогла немного постоять, опираясь на свою кровать. Не без помощи конечно. Доктор Калиот сказал мне, пока сильно не напрягать мои «атрофировавшиеся мышцы», но я просто не могла лежать спокойно. Почему-то Даниил Николаевич вопреки его словам поощрял мои старания. Хотя обычно он делал всё в точности, как сказал начальник.
В этот день сразу после ужина вся больница резко опустела и стихла. Почти все сотрудники ушли по домам. Было уже около восьми часов вечера. Чуть позже пришла медсестра и подготовила меня ко сну. Помогла почистить зубы, умыться, сходить в туалет. После этого доктор Калиот зашёл, чтобы попрощаться со мной до завтра. Он почему-то ещё долго ходил и проверял, всё ли в порядке в моей палате, будто не хотел со мной расставаться.