Влюби меня за день, Валентин
Шрифт:
– Подождали уже, – беру узкую кисть в ладонь.
Сам дрожу, как перед первым матчем. Гормоны зашкаливают.
– Выйдешь за меня замуж, Задорожная? Если тебе богиня астрологии разрешит.
– Бог мой, ты все еще это помнишь, да? – виновато потирает нос. Взгляда с кольца не сводит.
– Нет. Я шучу, Ив.
Извлекаю украшение из коробки. Оно из белого золота, с камнем в два карата. Огранка в форме сердца.
Вообще, сегодняшний праздник, я считаю вроде как особенным. Так, пусть
– Да, конечно, я за тебя выйду, Вэл. С удовольствием стану Костровой.
В сердце словно в ворота на высокой скорости мяч влетает. Счастья полные штаны. В груди гранаты взрываются, башка не варит.
– Люблю тебя. Мне кажется, всегда любил, – признаюсь. – Но последний год основательнее.
– А ты меня за день влюбил, – напоминает. – Для тебя вообще нет ничего невозможного, Костров. У тебя все получается. Всегда.
Обнимаю свою девочку крепко. Целую приоткрытые губы, задираю подол платья повыше и сжимаю ягодицы. Рывком вминаю их в свой пах, так что Ива вскрикивает.
– Хочу тебя, – хрипло сообщаю. – Можно, Ив?
– Ну уж теперь то, пожалуй, да, – шутит она и звонко смеется.
Приспускаю вырез платья и забираю в рот острый сосок, сам с ума схожу от ощущений внутри.
Оттого что моя!
Моя. Моя. Моя.
Девочка. Девушка. Женщина.
Всегда. В любом возрасте была моя.
Член наливается похотью и напоминает о себе отчетливым прострелом в паху. Перекатываю во рту розовый сосок и нетерпеливо перехожу к другому. Мну бедра, талию. Всю её подчиняю себе.
– Вэл, – трется Ив об меня, запускает пальчики в мои волосы.
Прижимается, стонет. Всхлипывает. Тоже хочет.
Тянется к ширинке. Распаковывает член, пару раз проводит по нему ладонью и привстает.
– Помоги, – просит, кусая губы.
– С удовольствием.
Придерживая платье, сдвигаю ткань белоснежного кружева и срываюсь, кружу по клитору пальцем, растираю влагу.
– Боже, Костров. Как это приятно, – Ива ухватившись за мои плечи, выгибается.
– Иди ко мне.
Она снижается, медленно насаживается до упора и замирает. Чувствую себя как зверь перед схваткой. Кружу глазами по её лицу. А потом Ивам улыбается широко, игриво уводит подбородок, когда собираюсь поцеловать.
Ждет реакции... Распаляет, волнует.
Пиздец, съел бы.
– Ах так, – рычу, резко переворачивая податливое тело, валю на диван и совершаю первый толчок, за ним еще один.
И еще.
Она сама тянется, гнется, вьется. Рассыпается подо мной, а потом кричит. Кончает от моего члена с ярким румянцем на лице. Облизывается. От этой картины и я взрываюсь оргазмом.
Кончаю в неё. Мы вроде как договорились.
Затем укладываюсь на диван и тяну ее на себя.
Пытаюсь наладить дыхалку,
После ночи в гостинице ровно год назад я был ошарашен. Все начиналось как флирт. Соболев предложил стать свидетелем, я попросил в напарницу бывшую соседку. Иван рассказал, что Ива должна была приехать с молодым человеком, но в последний момент они расстались.
Потом увидел её в платье. Тонкие плечи, изящные руки, волосы эти пушистые.
Пздц.
Захотел себе. Сам не понимал тогда. Зачем? Куда? У самого жизнь с мясо с этой травмой!
Когда разъехались от ощущений потрясывало.
Душа к Иве еще не привыкла, в Питер поначалу не тянуло. А сердце её требовало, с каждый днем все больше и больше.
Общались, созванивались. Продолжал работать. Куда-то ходить. Как-то жить, если можно так назвать.
Забрать Кудряшку к себе – огромная ответственность. Девчонка, как и я, травмированная. Обидеть её я бы не позволил даже себе, надо было сделать полную переоценку. Планов, установок, образа жизни…
Кто знает? Забери я её сразу, может, и не срослось бы?
Эта пауза нам обоим была необходима.
В жизни вообще нет ничего лишнего. Жизнь до ужаса практична.
– У меня тоже кое-что есть для тебя, любимый, – проговаривает Ив загадочно.
Поднимается с дивана, поправляя платье, и топает в сторону прихожей. Провожаю её глазами не в силах понять, что в ней изменилось. То ли походка стала другой, то ли я заработался окончательно.
– Вот, – несется обратно, запрыгивает рядом.
Тонкая лямка заманчиво слетела с плеча, мелкие кудряшки торчат из стороны в сторону, создавая волнующее меня облако. Она не накрашена, но такой я люблю её даже больше. Конечно, каждому мужику пиздец как приятно видеть свою женщину при полном параде. Шпильки, манящий шелк, сбивающие с ног духи и макияж с укладкой.
Но вот такой, домашний образ всегда ближе.
– Что это? – спрашиваю, поднимаясь.
Застегиваю ширинку.
Скидываю ноги на пол, и упираю в них локти.
– Это… подарок для тебя.
– Ммм… – тяну, нахмуриваясь.
Ива – первый человек в этом мире, который преподносит мне подарки. И делает это всегда феерично, с размахом.
На Новый год она украшала нашу квартиру так, что Кремлёвская Ёлка обзавидовалась бы. А в полночь подарила мне картину, на который изображены мы с ней. Обнаженные, спиной к спине. Рамка с ней сейчас висит в нашей спальне.
– Открывай скорее, хмм… муж.
Улыбаюсь широко, как придурок.
– Скажи ещё.
– Муж, – округляет она глаза и выдает с придыханием. – Мой муж – Вэл Костров.