Влюби меня за день, Валентин
Шрифт:
Вытягивает прямо передо мной руку с кольцом. Целую тонкие пальчики по одному, а затем внутреннюю сторону ладони.
– Давай, – кивает Кудряшка на коробку.
– Ну окей, – тяну за ленточку.
– И улыбайся, дорогой. Тебя снимает скрытая камера.
Прилежно давлю
И вскрываю…
– Твою мать, – произношу тихо…
С благоговением извлекаю из коробки крохотные футбольные бутсы и следом – детскую форму с надписью на спине «МиниКостров».
Непонимающе смотрю на Ив.
Руки дрожат. Душа отлетает.
– Это что…
Она легкомысленно пожимает плечами и обворожительно улыбается, продолжает светить телефоном.
– Там ещё кое-что для тебя, – кивает в коробку.
Как дебил следую за её взглядом и «контрольным выстрелом» вытягиваю открытку с изображением футбольного поля.
Развернув её, читаю текст:
«Моему будущему папочке, как лучшему нападающему по версии мамочки».
В груди тросы обрываются. Прикрыв глаза рукой, опускаю голову и восстанавливаю дыхание.
Я никогда не хотел детей – факт.
Никогда.
Пожалуй, боялся стать таким же, как мой отец. Тираном, запугивающим собственных детей. Я заранее слишком их любил, чтобы доверить даже самому себе.
В последнее время о беременности Ив говорила все чаще. Подружки все родили, некоторые не по разу, и я чувствовал, что моя тоже хочет.
Тогда я подумал, мы живем один раз. Сколько нам осталось? Каждый день в мире происходит лютый пиздец. Глобальное
Я смог. Я другой. Я… лучше?!
Конечно, лучше.
Каждый день вижу подтверждение этому в глазах любимой женщины.
– Скажешь что-нибудь? – настороженно спрашивает Ив.
Пугается, потому что я всё еще сижу неподвижно.
– Ты не рад? – ахает она.
– Рад, конечно, – хриплю. – Пиздец как рад.
Убираю руку и, резко отбросив телефон, усаживаю её к себе на колени. Прижимаюсь щекой к мягкой груди, она обнимает мои плечи.
Всё, что я помню из детства хорошего – это её волосы-антенны и огромные, полные грусти глаза. Мне все время хотелось насмешить Иву, растормошить, развеселить, но сделать это было не так просто.
Протягиваю ладонь к её пока еще плоскому животу и чувствую приятное тепло, которое идет изнутри.
– Если татуировки передаются через гены, я тебя убью, Костров, – усмехается она.
– Не передается, не барагозь. И ты говорила, что тебе они нравятся?
– Мне все в тебе нравится, Костров, – вздыхает умиротворенно.
– Когда там дом будет готов?
– Летом.
– Надо запланировать детскую.
– Я давно её запланировала, – выговаривает она скромно.
– Резво. Самостоятельная, значит...
– Нет, – чувствую, что улыбается и в душе растекается удовлетворение. – Просто… я ведь жена нападающего...
Конец