Влюбиться в катастрофу
Шрифт:
– Лучше замолчи, тебя реально сейчас понесёт, - я рассмеялась. Он был абсолютно и безоговорочно прав. – Ты будешь моей девушкой, рыжая? Официально?
– А где подписать? – спросила я, продолжая стебаться над ситуацией внешне, а внутри… у меня творился чёртов ураган. Он хочет официальных отношений? Что? ЧТО? Я моргнула и уставилась на парня, стоявшего напротив меня и держащего меня, в данный момент, за талию.
– Здесь, - он указал пальцем на свои губы и слегка улыбнулся. – Вот так я и узнаю, согласна ли ты, чертовка. – Сузив глаза, я слегка наклонилась назад, решив поиздеваться над ним. Совсем чуть-чуть, а затем резко впилась в его губы, тем самым выдав свой окончательный ответ. Надеюсь, я не пожалею о содеянном, но сейчас, мне было абсолютно
– Может быть, никуда не пойдём? У меня есть попкорн и чипсы с «колой». Посмотрим фильм какой-нибудь, а то на улице дубак, да и время уже почти десять часов вечера, а? – Стас пристально смотрел на меня. – Хватит так на меня смотреть, я ни на что не намекаю, угомонись.
– Вот опять, рыжая, я ни о чём таком не подумал, а твоя извращённая фантазия тебя и выдаёт, - выдал Белов и громко расхохотался, а я снова надула губы. – Ты обиделась что ли? – Он подошёл ко мне и чмокнул в обе щёки.
– Нет! – произнесла я. – И у меня не извращенная фантазия, так-то.
– Ну, да, - скептически пробубнил парень, на что получил подзатыльник. – Ладно-ладно, я молчу. Пошли фильм выбирать, только для начала я тоже хочу кое-что тебе подарить.
– Ты тоже подарки готовил?
– слишком сильно удивилась я. – Я говорила, что мы два конченых идиота?
– Ага, но у меня подарок чуточку скромнее, да я бы его даже и подарком не назвал, - Стас взял меня за руку и прошлёпал в прихожую, где оставил свой рюкзак. Он расстегнул молнию и выудил оттуда средних размеров красную однотонную коробку и протянул её мне. Я открыла крышку и чуть не упала замертво: в ней лежали «киндеры» почти всех видов и не по одному и даже не по два экземпляра. Было сентиментально то, что мы делали, но шоколадки – это болезнь. Он целиком и полностью угадал с тем, что я люблю. Я запрыгала, словно маленькая девочка на месте.
– Изизизи, спасибо, Белов. Так прикольно, - а за такие вкусности я умереть готова, поэтому мне было пофигу, как парень отреагирует на мой «шоколадный припадок».
– Я рад, что тебе понравилось. С фантазией у меня туговато, - брюнет почесал затылок. – Ну что, смотреть фильм? Я ничего не подумал, не смотри на меня так, рыжая…
Примечание: все смотрим шедевральное видео, сделанное Alison Kemeron для данной работы. Ну, оно просто нереальное, ребята. Ссылка имеется в шапке произведения.
Образ Стаса: http://vk.com/photo-48269766_343864902
Наряд Киры: http://vk.com/photo-48269766_343864915
Подарок Киры Стасу: http://vk.com/photo-48269766_343864904
Глава 22. Лёд и пламя.
Снег крупными хлопьями падал с темного неба, и было такое ощущение, что он никогда не закончится. Через две недели уже весна, которой и видать в помине не было. Зима, скорее всего, выйдет немного затяжной. Но Аню волновало совсем не это: девушка ушла с концерта раньше, но даже не соизволила пойти домой. Она гуляла по ночному городу одна, медленным и размеренным шагом. Тёплая одежда спасала от пробирающего холода, да и девушка особо не обращала внимания на такую мелочь. Её мысли были заняты недавним разговором с Андреем и ребятами – шатенку не покидало чувство, что её выпотрошили заживо, а потом все вернули обратно и зашили, будто ничего не было. Ей безумно хотелось плакать, но она не опустится до такого, тем более из-за человека, который и ногтя её не стоит, несмотря на то, что безумно любит его и давно уже, внутри себя, признала это.
Емельянова остановилась, вскинув голову к небу. Было не понятно, что она хотела там найти, а может девушка сделала это из-за того, чтобы не пролились те самые непрошеные слёзы. Аня почти уже дошла до своего дома, оставалось пройти всего один двор, и она на месте, надеясь на то, что мама не устроит скандал из-за того, что она задержалась больше, чем это было положено.
Подходя к подъезду, девушка обратила внимание на человека, сидящего на лавочке. Чуть прищурив глаза, она узнала в нём Андрея. Что он здесь делал? Его дом находится почти на другом конце Питера. Аня остолбенела и не решалась сделать шаг по направлению к оледеневшим ступеням, она стояла и наблюдала за тем, как парень небрежно открывает бутылку водки, а затем орошает почти четверть и морщится, после чего поднимает взгляд и смотрит в упор на неё. Сначала он вскидывает бровь вверх, а затем, убедившись, что это всё-таки Емельянова, усмехается и снова делает глоток. Как можно пить эту дрянь, да ещё и не запивая? Гадость.
– Не смотри так на меня, - едва понятно произносит Леонов, катая алкогольную жидкость по бутылке. – Я не к тебе пришёл, не беспокойся. – Блондин рассмеялся, при этом, говоря, он не сводил с девушки взгляда, от которого ей становилось крайне неуютно. – Что? Нечего сказать? Тебе пора помыть рот с мылом, Емельянова. Да, видимо, уже не потребуется, хотя…
– Заткнись, - прошипела шатенка, совершенно не сдвигаясь с места. – Мне совершенно параллельно, какого хрена ты здесь забыл, усёк? Ты меня абсолютно не волнуешь. Да, что тут мелочиться, - она не собиралась останавливаться. Это была крайняя точка кипения. Лучше бы он вообще ей сегодня на глаза не попадался из-за той боли, что этот чёрствый парень ей причинил. Как она вообще могла его любить. Как? – Мне плевать на тебя, Леонов. Ты как был мразью, так ей и останешься. И мне безумно хочется въебать себе за то, что полюбила такую суку, как ты! – Её разрывало на части, но даже сейчас она не расплакалась. Аня смотрела на него холодно, как никогда не смотрела, но она даже не заметила, как выдала то, что для всех, кроме девчонок, было тайной. Да и было ли? Возможно, этот поддонок и знал, что она к нему чувствует и играл на этом, специально доводя её. Но девушка была не виновата в его семейных проблемах. И не видела смысла в ненависти к ней.
– Что ты сказала? – После её слов Андрей будто протрезвел. Он даже встал с лавочки и, слегка пошатываясь, подошёл к Ане, но не настолько, чтобы её спугнуть. Между ними было расстояние в шагов пять. Он пристально вглядывался в её глаза и не мог вникнуть в смысл слов, сказанных ранее из её уст.
– Не ебёт, - выдала она и, смерив Леонова самым стервозным взглядом, на который вообще была способна, направилась к двери. Но открыть её девушка не успела, блондин перехватил шатенку за локоть и прижал к железной поверхности, всё также пристально смотря в глаза той, которая никогда его не интересовала. – Отвали от меня! Я кричать буду!
– Кричи, не кричи. Всем насрать, - выплюнул он и наклонился ещё ниже. Девушка не желала замолкать и сдаваться. Она начала, вернее попыталась, ударить его, но ничего не вышло: Андрей перехватил её руки и прижал к груди, не сводя пристального изумрудного взгляда. – Ты всегда была помехой, понимаешь? И всегда ею будешь.
– Я не виновата в том, что твой отец ушёл к моей матери, Андрей. Зачем ты так поступаешь со мной? Я не виновата!
– чеканя каждое слово, Емельянова постепенно затихала. Девушке было настолько больно, что она едва держалась на ногах, но плакать не собиралась. А он этого и ждал. Она была абсолютно в этом уверена.
– Плевать, - парень брезгливо отдёрнул руки, тем самым, отпустив её. Она увидела то, что промелькнуло в его взгляде – это была ложь… Он лгал, что ему было без разницы. А ещё там была боль. Шатенка прекрасно видела это.
– Я знаю, что из-за этого ты меня ненавидишь, - себе под нос пробормотала Аня и открыла дверь, даже не обернувшись на Леонова. Он услышал то, что сказала девушка. Ему очень хотелось её остановить и извиниться, но это было где-то в глубине его души. Снаружи же он действительно показывал ей то, что хотел показать – всепоглощающую ненависть. Андрей действительно ненавидел, но не её, а своего отца, который бросил его тогда, бросил его семью... Аня же стала игрушкой для битья, он срывался на ней и чувствовал собственное удовлетворение от своих действий, его боль затихала, а у шатенки становилась всё больше и больше. И сегодня эта чаша переполнилась, она призналась ему, а ведь блондин прекрасно знал, что к нему чувствует эта пацанка, давно знал, но всё равно причинял девушке боль. В первую очередь он испытывал ненависть к себе самому, но, ни за что на свете об этом никому не скажет. Да, и что говорить, он никогда не будет достоин Ани, поэтому она никогда не узнает, что творится у парня на душе.