Влюбиться в снегурочку
Шрифт:
— Я, правда, не хочу есть… — произносит девушка и натягивает свое платье на колени. Она все никак не может расслабиться. Сидит ровно, на краешке дивана. Осанка ровная, статная, как у аристократки. Рассматриваю ее, склоняя голову.
— Ну что ты, как ребенок. Ты замерзла, устала, тебе нужно поесть. Ужин легкий, на фигуре не отразится, — усмехаюсь. — Денег за него не возьму, — шучу я.
Девушка складывает губки бантиком, а потом прикусывает их. Захватывает нижнюю губу и медленно отпускает. А я, как мальчишка, смотрю на эти губы, красные, немного обветренные, и хочу к ним прикоснуться. Провести подушечкой пальца, заставляя приоткрыть ротик,
Ох, не о том думаешь, Смирнов! Все от недостатка интима. Я работал много последнюю неделю, потом Поля приболела, не было возможности встретиться с Верой. Сегодня планировал, но опять не сложилось. Вот и засматриваюсь на красивых Снегурочек.
— Спасибо вам большое, мне, правда, так неловко, — оправдывается она. — Никогда не была в таком положении, — вздыхает, сглатывая. А я продолжаю трогать ее глазами: смотрю на русые волосы с медовым оттенком, представляя, как распускаю их, срывая заколку, и любуюсь, как рассыпаются по плечам. — Я очень вам признательна, такие мужчины сейчас редкость, — вдруг произносит она и осекается, словно сказала лишнее, глаза отводит, осматривая камин.
— Какие «такие»? — выгибаю брови, мне интересно с ней беседовать. Девушка гораздо глубже, чем казалась. Такая мягкая, женственная, утонченная, словно из девятнадцатого века. На нее хочется смотреть и раскрывать, как произведение искусства. Подмечая все новые и новые прелестные детали. Это строгое платье, длинная шея, бархатная кожа, розовые щеки. Аааа! Смирнов, остынь. Она ведь девчонка совсем.
— Эм, — стесняется, крутит на тонком пальчике колечко с цветочком. — Вы воспитываете дочь, успешный человек, самодостаточный, добрый, хотя хотите показаться более жестким, — выдает моя Снегурочка.
Стоп, Смирнов! Она не твоя. Она вообще посторонний человек.
— С чего ты взяла, что я добрый? Может, я тиран или что похуже.
— Нет, — смущенно улыбается, мотает головой.
Улыбка. У нее прекрасная улыбка, хочется радовать ее, баловать, что-то шептать, чтобы вновь и вновь любоваться на эти прекрасные ямочки. Черт! Я сошел с ума! Мне снова нужно в душ, желательно в ледяной, чтобы остыть.
— Ладно, опустим этот вопрос. Рассказывай, как ты оказалась на улице.
— Так случилось, — с ее лица тут же пропадает улыбка и теплота.
— Агния. Рассказывай, может, я смогу помочь.
— Вы уже и так помогли, — мнется, вновь не смотря на меня. На комоде на зарядке начинает звонить ее телефон, девушка бросается к нему, но не отвечает. Хмурится и сбрасывает звонок, но телефон взрывается очередным звонком, пока Снегурочка не отключает аппарат. Она долго стоит возле комода и, словно в прострации, смотрит на телефон.
— Агния Александровна! — включаю начальника. — Сядьте, пожалуйста, и расскажите мне, что случилось!
И это действует, она послушно присаживается, складывая руки на колени. И ноги… У нее шикарные ноги, не слишком худы, не слишком полные, красивые, изящные щиколотки. В моей фантазии эти ноги в чулках, обтянуты черным капроном. Я веду по ним губами, закидывая себе на…. Глубоко вздыхаю, потому что моя фантазия заводит меня далеко.
— Я не местная, из маленького городка. Мы приехали сюда с моим сводным братом. Я устроилась в детский сад. У меня красный диплом и очень хорошие характеристики.
— Нет, теперь тем более нужно! — немного агрессивно отзываюсь я и подаюсь к ней, опираюсь руками на колени.
— Он был очень пьян… — не договаривает. — В общем, я ушла… — глубоко вдыхает, быстро моргает, сгоняя слезы. По тому как вздрагиваю ее нежные губы, понимаю, что там все гораздо серьезнее чем ссора с братом, но давить не хочу, иначе расплачется.
Мне хочется посмотреть на этого братца, который посмел оставить на улице такую нежную девочку. Причем желание настолько явное, как будто обидели то, что принадлежит мне.
— Договорилась с коллегой, что поживу у нее до зарплаты, а там, может, сниму комнату. Мы условились встретиться в сквере. Но она, как вы понимаете, не пришла и не ответила на мои звонки… Я даже рада, что встретила вас. Иначе пришлось бы вернуться к Паше…
— Еще чего! — сам не замечаю, как озвучиваю мысли вслух.
— Что?
— Ничего, — откидываюсь на спинку кресла и дышу. Дурочка. А если бы не Полина? Я бы ведь так и оставил ее в этом сквере. И только Богу известно, что с ней могло случиться. — Я говорю, оставайся у нас, сколько нужно. Гостевая комната пустует.
Ой, Смирнов, ты же ее уже присвоил и все решил. Выдохни, расслабься, не нужна тебе эта девочка. Но думаю я одно, а делаю совсем другое…
— Нет, вы что?! — возмущенно произносит она, но вновь тушуется. Моя Снегурочка еще и эмоциональная девочка. — Спасибо. Завтра я что-нибудь придумаю.
А мне не хочется, чтобы придумывала. Такая девушка должна быть просто рядом, просто быть красивой, любимой и любящей. А все проблемы должен решать ее мужчина. И, естественно, на место этого мужчины я ставлю себя. Хочется ей запретить решать свои проблемы, хочется…
Раздаётся звонок. Это доставка. Поднимаюсь с места, иду на выход. Накидываю куртку, выхожу на улицу и дышу, дышу, встряхивая головой. Наваждение какое-то. Девушка права. Не должна она оставаться у нас, иначе я совершу что-то неадекватное.
ГЛАВА 4
Олег
Мы ужинаем под лепет моей дочери. Она вполне довольна нашей гостьей и утомляет ее рассказами о танцах, о том, что ждет от Деда Мороза, и прочей ерунде. Но Агния ее слушает и не просто из вежливости, а ей действительно интересно, она эмоционирует в унисон Полине, приподнимет брови в удивлении, складывает губки, улыбается, вторя моей дочери, и задает вопросы. Я ошибался, девушка хорошая воспитательница, тонко чувствует детей. Это призвание. Редкость. Для меня даже дико. Мать Полины так не чувствует свою дочь, как Агния. Наблюдаю за девочками, внутри что-то сжимается и болезненно ноет. Полине не хватает вот этого женского тепла, внимательности. Родился бы у меня пацан — было бы легче.