Влюбиться в жертву
Шрифт:
– Я скрываю? – подхватил он с благодарностью подачу. – А кто ночью пощады просил?
– Я просила не пощады, а временной передышки! – изобразив высокомерие, ответила она.
– Ну, надеюсь,
– Ужин! – рассмеялась Тина. – Сначала ужин!
– Так чего мы ждем? Быстрее поедим, быстрее начнем осваивать «акробатические этюды»!
– Знаете, батенька, такой сексуальный аппетит – это диагноз! – хохотала Тина, отбиваясь от его настойчивой руки.
Артем никак не мог заснуть. Он посмотрел на сладко спящую жену, легко поцеловал ее в переносицу, осторожно высвободил руку из-под ее головы, лежащей у него на плече, и выбрался из кровати.
Затем прошел в кухню, не зажигая света, включил чайник, подошел к окну и закурил. Он всматривался в темноту ночи и улыбался.
Артем, как и большинство русских людей, вспоминал о Боге, только когда уж совсем припрет, или в минуты небывалого счастья.
Сейчас он испытывал именно такое, небывалое, чистое счастье. Только сегодня он окончательно поверил, что она у него есть – его единственная, родная женщина! Ему даже казалось, что он видит их будущее – дом, дети, выбегающие встретить приехавшего с работы отца; собака большая, беспородная, добродушная, с которой у Тины вечная борьба – «место собаки на улице!». Их тайный «заговор» с детьми, когда мама не видит, тащить любимую собачку в комнату.
И главное! Тина! Тина, через всю его жизнь!
«Да уж, у Господа неординарное чувство юмора – надо было подстрелить ее бывшего мужа, чтобы мы с ней могли встретиться! Вот уж, воистину, пути Господни неисповедимы!»
Щелкнул закипевший чайник, Артем потушил сигарету и подумал, что, пожалуй, не хочет он никакого чая.
И пошла она на фиг, его бессонница!
А вот чего он точно хочет…
Артем быстро вернулся в спальню, забрался в кровать, уложил голову Тины себе на плечо, устроил ее поудобнее вдоль всего своего тела, крепко прижав к себе, укрыл их обоих одеялом, чмокнул жену в лоб, блаженно вздохнул и мгновенно заснул. Совершенно счастливый.