Влюблен по собственному желанию
Шрифт:
Гарри не представлял, сколько времени прошло, утешала лишь мысль, что для остальных это не было вечностью, что сознание сыграло с ним злую шутку, и никто не заметил, как дернулась его рука и как сбилось дыхание. Самым же ужасным было то, что таких чувств он не испытывал даже тогда, когда был готов накачаться зельем, лишь бы забыть о существовании Снейпа. Тогда он не чувствовал себя таким… беспомощным.
«О, господи… Я спятил. Окончательно и бесповоротно. Я хочу, чтобы он снова подошел ко мне. Я хочу, чтобы он снова говорил… так». Как именно «так», Гарри не мог объяснить, он знал лишь то, что от голоса Снейпа каждый волосок на его теле попытался
– Поттер! Вы, видимо, решили, что перетрудились?
– вырвал его из оцепенения голос Снейпа.
– Придется Вас разочаровать: свинарник, который Вы изволили устроить на своем столе, никто за Вас убирать не будет!
Гарри облегченно вздохнул, впервые благодаря профессора за его сарказм, подействовавший лучше холодного душа, и огляделся. Ученики уже собирали вещи, и только он один продолжал сидеть, как полный болван, уставившись на стену отсутствующим взглядом и с глупой улыбкой на губах.
«Ме-е-ерлин… Я действительно идиот! Наверное, с этим придется смириться.»
Часть третья
Хуже не бывает.
– Что он тебе сказал? Гарри, Гарри! Ну не молчи!
– Рон тормошил Поттера всю дорогу, пока они шли до Большого Зала.
– По-моему, он угрожал… - встряла Гермиона.
– Если бы Снейп решил разнести работу в пух и прах, он сделал бы это во всеуслышание!
– А тебе не пришло в голову, что он просто не нашел к чему придраться?
– поинтересовался Гарри, занимая свое место за обеденным столом.
– Снейп? Шутишь!
– вместо Гермионы ответил Рон и принялся уверенно накладывать еду в свою тарелку.
– Да он к чему угодно придерется!
Уизли уже вцепился зубами в куриную ножку и продолжал говорить с набитым ртом:
– Ему и вода недостаточно мокрая, и трава не того оттенка…
– Рон, ты ведешь себя неприлично, - напомнила Гермиона, но Уизли только отмахнулся:
– Я голоден, как зверь! Эти зелья из меня едва душу не вытрясли. Кстати, спасибо, Герми. Не знаю, что бы я без тебя делал. Снейп бы меня живьем сожрал!
– Пожалуйста, Рон, - холодно отозвалась девушка.
– Надеюсь, тот факт, что из-за тебя я не успела достаточно развернуто написать ответ, не заставит меня об этом пожалеть…
– Ты не успела?
– Гарри забыл о еде и посмотрел на Гермиону. Он вдруг почувствовал себя виноватым, потому что написал даже больше, чем рассчитывал, и был абсолютно уверен, что нигде не ошибся.
– Не то, чтобы не успела… - смутилась Грейнджер.
– Я только сейчас вспомнила несколько примеров, которые хорошо было бы привести, но… чего уж теперь.
Гарри успокоился: если Гермиона так говорит, значит из-под ее пера ушло целое эссе.
– А ты?
– спросила она у Гарри.
– Ну… у меня почти все получилось. Наверное.
Юноша очень сомневался, что Снейп поставит ему хорошую оценку. Профессор, конечно, сам сказал, что работа получилась сносной, но это еще ничего не значит, и Гарри подозревал, что большей части баллов он все-таки лишится. Хотя бы за кляксы и исчирканный пергамент.
После уроков Гарри получил привычную порцию сочувствующих взглядов и пошел на отработку. Ему показалось странным застать Снейпа в кабинете, но еще более странным было поведение профессора. Заметив Поттера, тот поднял голову от стопки
– Вы что-то здесь забыли, мистер Поттер?
Юноша опешил. Сначала от самой поставки вопроса, а потом от пристального взгляда, обращенного на него.
– Проф… Сэр… - Гарри прокашлялся и сделал вторую попытку: - Вы назначили мне месяц отработок. Осталось еще три недели и…
– Можете считать, что я освобождаю Вас от них.
– Что?!
– То, что Вы слышали, Поттер.
Договорив, Снейп снова обратил все свое внимание на пергамент, будто в кабинете больше никого не было. А тем более Поттера, который стоял, не шевелясь, окончательно сбитый с толку. Так прошло около минуты, и профессор не выдержал первым:
– Еще здесь?
– резко спросил он, выпрямившись, и резко отбросив перо.
– Кажется, Вы уже давно должны были мчаться в свою гостиную, оглашая Хогвартс воплями радости!
– Но сэр… - Гарри сам не мог понять, почему это сообщение вывело его из равновесия, - я же делал все, что Вы говорили. Я…
– Вы в своем уме, Поттер?
– на лице Снейпа промелькнуло изумление, которое так же быстро исчезло под маской презрения: - Впрочем, кажется, я знаю, что заставляет Вас сожалеть об отработке, - медленно проговорил он и понимающе усмехнулся. Усмешка вышла преотвратной.
– Не думайте, что Вам и впредь все будет так легко даваться. Следующую работу Вам придется делать, ни на кого не рассчитывая. И уж тем более, не надеясь, что готовые ответы окажутся у Вас под рукой, как в этот раз.
– Но Вы сами позволили мне помогать Вам!
– понимание приходило к Гарри с неотвратимостью возмездия.
– Я не знал, зачем понадобится это зелье, и не знал, каким окажется задание. Я не воспользовался подсказками, а провел все опыты, которые были необходимы, и Вы не имеете права упрекать меня в обмане!
– Убирайтесь, Поттер!
– прошипел Снейп, поднимаясь со своего места.
Он не желал слушать мальчишку и не собирался позволить ему начать оправдываться. От Поттера исходила опасность. Опасность для его спокойствия и размеренного существования, которого Северус достиг с таким трудом, а мальчишка оказался слишком близок к тому, чтобы нарушить ход вещей. Если бы Поттер просто осмелился навязывать свое общество, профессор быстро нашел бы способ избавиться от него раз и навсегда, но одного взгляда юноши, пойманного во время урока, хватило, чтобы Снейп испытал настоящее потрясение. Восхищение, нежность и страсть. Три эмоции, которые по силе могли соперничать с разрушающей мощью Авады, заставляя всколыхнуться чувства, о которых профессор предпочитал не думать, и которые с равным успехом могли привести к гибели.
– Ваши претензии смешны, и я не собираюсь их выслушивать. Однажды Вам удалось воспользоваться моей снисходительностью и избежать провала на контрольной работе, но больше этого не повторится. Ваши изумительные попытки проявить заинтересованность к моему предмету были достаточно бездарны, чтобы позабавить меня некоторое время, но теперь я не желаю, чтобы Вы мешались у меня под ногами!
Гарри побледнел от едва сдерживаемой ярости, однако заставил себя говорить ровно:
– Я не стремился воспользоваться Вашим доверием! Если Вы не верите, что кому-то будут интересны зелья, зачем Вы вообще их преподаете?! Это была Ваша идея от начала и до конца - позволить мне участвовать в работе, так почему теперь Вы позволяете себе поливать меня грязью за то, что я выполнил просьбу?