Влюблен по собственному желанию

Insvit_F.D.

– Не нужно… - прошептал он, с ужасом осознавая, что слова звучат слишком тихо. Может быть, он один их слышит, но никак не Снейп.
– У меня ведь нет палочки…

– Заткнись!
– это было единственное слово, которое Снейп счел нужным обронить, но Гарри хорошо его расслышал и усмехнулся. Щека саднила - юношу угораздило проехаться ею по шершавому камню, но по сравнению с остатками боли от Круцио, угасающей слишком медленно, это была ерунда.

– Господин, необходимо избавиться от них как можно быстрее. Скоро здесь появятся остальные… - голос женщины доносился издалека и казался другим. Когда Гарри посмотрел на нее, он различил

только силуэт, но догадался, что для нее действие оборотного зелья тоже закончилось.

– Молчать! Ты, ничтожество, смеешь мне указывать?

Женщина сжалась, зная, что последует за яростью Лорда, но тот не собирался размениваться на мелочи.

– Пожалуй, у нас еще найдется время, хоть я и предпочел бы разобраться с обоими в другой обстановке. И куда более обстоятельно.

Следующие минуты слились для Гарри в непереносимую череду боли и обрывков фраз, а когда редкие мысли, не имеющие отношения к желанию, чтобы это поскорее закончилось, посещали его, он думал только о том, что Северус еще должен быть жив, ведь он гораздо сильнее, а потом, самую малость придя в себя, он разглядел, как вокруг Снейпа столпились все трое Упивающихся, беспощадно избивая ногами, словно Круцио было недостаточно, и этих мгновений Гарри хватило, чтобы ощутить ярость и такую ненависть, что боль мигом отступила: вскочив на ноги, он бросился к Лорду, но тот почему-то смотрел не на него, а на дверь. Секундой позже послышался грохот, в котором потонули крики и ругань, в обломках, среди облака пыли показались нечеткие силуэты, а потом несколько голосов слились в один, выкрикивая разрозненные заклинания:

– Фините инкантатем!

– Экспеллиармус!

– Круцио!

– Круцио!

– Круцио!!!

Гарри метнулся в сторону, стараясь не попасть под перекрестный огонь, кто-то сунул ему в руку палочку, и она была скользкой от крови, но это уже не имело значения. В окружающей пелене юноша различил очень близко лицо Снейпа, покрытое ссадинами, со лба широкой лентой текла кровь, он что-то кричал, но Гарри не слышал, потому что следующим, что он увидел, было лицо Лонгботтома, на котором отражался неописуемый ужас пополам с отчаянной яростью, словно парень пытался пересилить сам себя, и произнести смертельное проклятье.

Резкий рывок заставил Гарри прийти в себя, он вскинул руку, ища глазами Вольдеморта, но в окружающей сумятице и без того все спуталось, и только когда раздалось: «Авада Кедавра!» - произнесенное тем самым, ненавистным голосом, Гарри развернулся на звук, чтобы увидеть, как прямо перед ним падает Симус Финниган, и его Авада настигла Лорда в тот момент, когда тот собирался проклясть Гермиону, вместе со Снейпом прикрывшую Гарри. Заклинание отозвалось эхом, и только секундой позже юноша сообразил, что это не галлюцинация. К его голосу действительно присоединился другой - голос Лонгботтома, вставшего рядом. Непереносимая боль обожгла лоб, Гарри прижал ладонь к шраму, уши резанул крик, напоминающий скрежет и рев одновременно, и юноша не был уверен, что остальные слышат его, а потом повалился на руки подоспевшего Рона.

Когда он очнулся, вокруг было почти тихо. Возгласы и стоны не в счет, потому что по сравнению с предшествующим им грохотом все это казалось мелочью. Откуда-то валил дым, стояла непередаваемая вонь - где-то что-то взорвалось, но юноша уже не обращал на это внимания. Он чувствовал, как его трясут, потом ощутил горьковатый привкус на губах, не сразу сообразив, что его пытаются напоить какой-то

дрянью, но сделал глоток, и почувствовал, как боль отступает. Оказывается, до этого момента она все еще терзала его, сконцентрировавшись в висках, и пульсируя в шраме, но теперь он смог подняться. Послышалось тихое «Репаро», и он почувствовал, как на его переносицу вернулись очки, надетые чьей-то заботливой рукой, зрение прояснилось, но лучше бы этого не было.

На полу лежали тела. Комната была разнесена практически полностью, догорали обломки мебели, только шкаф с книгами стоял неповрежденным, видно был защищен заклятьем. Гарри огляделся. Гермиона оказывала помощь Рону, у которого была обожжена половина лица, кто-то кашлял, прямо под его ногами, поверх тела Симуса, лежала Тонкс, изувеченная до неузнаваемости. Из ее рта вытекала темная кровь, сворачивающаяся почти сразу же, голова покоилась на вывернутой под неестественным углом руке, но почему-то казалось, что Тонкс просто спит - ее лицо, с частично содранной кожей, выглядело слишком спокойным и умиротворенным, и это было так отвратительно, что Гарри едва не стошнило.

Рядом суетился Дамблдор, и таким сосредоточенным юноша не видел его еще ни разу. Директор выглядел постаревшим и осунувшимся. Он бросил всего один взгляд на Гарри, но тут же отвернулся, продолжая помогать Невиллу, находящемуся без сознания, вокруг стояли люди, большую часть из которых Гарри никогда не видел. Хмури пытался командовать - судя по всему, ему почти не досталось, он только прихрамывал, а его глаз вращался сильнее обычного, только Гарри не было до этого дела. Среди уцелевших он до сих пор не нашел одного. Снейпа.

– Северус… - проговорил он, и поразился, каким жутким оказался его голос. Сорванный, хриплый, похожий на карканье ворона.

– Северус?!
– уже громче произнес он, и огляделся почти безумным взглядом. Никто не отозвался…

Зато притихли остальные.

– Гарри, ты в порядке?
– голос Дамблдора мог бы показаться успокаивающим, но для юноши это было не так. Это было смертельным диагнозом, который врач не отваживается сообщить умирающему пациенту.

– Северус!
– заорал он, оглядываясь, и встречая только непонимающие взгляды, а потом отшвырнул палочку и метнулся туда, где на полу валялись тела Упивающихся, вперемешку с погибшими аврорами и студентами.

Он почувствовал, как кто-то схватил его за плечо, боль пронзила руку, но Гарри вывернулся и в абсолютной тишине бросился оттаскивать тела в сторону, пока не различил край черной мантии, заляпанной кровью. Упав на колени, он схватил Снейпа за руку, не понимая, как такое могло случиться, а потом его пальцы сомкнулись на вороте мантии, и он принялся трясти, словно надеясь, что мужчина очнется:

– Ты жив! Я знаю, что ты жив! Господи, не оставляй меня!

– Гарри!
– среди ошеломленного молчания голос Гермионы показался слишком громким.
– Гарри! Он…

– Он не умер! Герми… сделай же что-нибудь! Ведь он не умер!!!

Юноша побелел, как полотно, хоть этого было не видно под слоем пыли и крови, но девушка резко оттолкнула его, склонившись над телом, а потом улыбнулась, и вид улыбки на ее лице едва не довел Гарри до крайней точки. Он попытался найти свою палочку, его лицо исказилось яростью, и Гермиона отшатнулась, слыша вырывающиеся у него, сквозь хрипы, слова:

– Сделай что-нибудь, иначе… иначе…

– Гарри! Он жив!

– Я… ты даже не знаешь, что я сделаю… Что?!