Влюбленная в море
Шрифт:
Но вот Родни опустился на одно колено и положил в ладонь королевы маленькую шкатулку. Когда королева откинула крышку и заглянула внутрь, Лизбет уже поняла, что там лежит. Это были жемчужины, найденные на люгере в капитанской каюте под половицей. Она поняла, что Родни с самого начала намеревался преподнести их королеве.
Эти жемчужины действительно были даром, достойным Глорианы. Пока Лизбет наблюдала за происходящим, скромно держась поодаль, как самая молодая и неопытная из фрейлин, она услышала, как королева велит лорду Берли принести шпагу, и у нее невольно вырвалось взволнованное восклицание. Родни встал на колено, а королева коснулась золотой шпагой его плеча и приказала ему подняться.
Лизбет едва удержалась, чтобы не броситься вперед и первой поздравить новоиспеченного рыцаря, сказать ему, как она гордится им, и, как никогда, не сомневалась, что ее вера в него оправдается самым блестящим образом. Но приходилось стоять смирно, и она только стиснула руки с такой силой, что побелели пальцы.
Сэр Родни Хокхерст! Ей хотелось произнести эти слова вслух, но тут Елизавета встала, чтобы идти спать, и, значит, Лизбет надлежало спешить за маркизой Винчестерской и графиней Уорвик, которые уже удалялись по галерее вместе с королевой.
Джентльмены посторонились, и Лизбет поняла, что ей предстоит миновать Родни, и он не сможет ее не заметить. Его лицо сияло. Конечно, он был взволнован оказанной ему честью. В следующий миг их глаза встретились, и Лизбет забыла обо всем на свете. Ей показалось, что в галерее никого нет, кроме них двоих, и что они протягивают друг другу руки…
Но секунда пролетела, и Лизбет, очнувшись, поняла, что он склонился над ее рукой, а она присела перед ним в реверансе.
— Как только освободитесь, спускайтесь в холл, — прошептал он едва слышно. — Мне надо поговорить с вами.
Лизбет не успела ничего ответить, скорее всего, потому, что испугалась. Она быстро догнала фрейлин и последовала за ними, гадая, не слышал ли кто-нибудь слов Родни. Она знала, что увидеться с ним будет нелегко, но у нее и в мыслях не было не подчиниться ему. Придется как-нибудь исхитриться. Пожалуй, лучше всего сделать вид, что она возвращается в спальню вместе со всеми, а самой незаметно спрятаться, чтобы другие подумали, что ее задержала королева или отправила с поручением одна из ее личных камеристок. И Лизбет пошла с остальными в покои королевы.
Здесь ее величество остановилась и пожелала всем спокойной ночи.
— Сегодня у нас был великий день, — сказала она. — Мы все навсегда его запомним. Вознесем за него хвалу Господу.
— Да, мэм, — хором согласились фрейлины, приседая в глубоком реверансе.
— Великий день, — повторила королева, обращаясь к самой себе, и добавила со внезапно вспыхнувшим в глазах озорным огоньком: — Dux femina facti.
По ряду фрейлин пробежал смешок, и Лизбет, которая знала, что эти слова означают: «Это совершила женщина», — вспомнила, что их отчеканили на медали, выпущенной в ознаменование победы над Армадой.
Затем королева в сопровождении камеристок удалилась в спальню. Едва она скрылась из виду, как фрейлины принялись оживленно болтать и сплетничать, и Лизбет ухватилась за этот шанс. В коридоре царил обычный полумрак. Она скользнула за колонну, подождала, пока голоса не затихнут, и поспешила к лестнице. Стоявший на часах дворцовый страж проводил Лизбет удивленным взглядом, когда она проходила мимо, но не его дело было интересоваться, что она делает одна в этот поздний час.
Егеря и пажи в украшенных шитьем камзолах, зевая, расходились по своим комнатам, усталые после долгого дежурства. Лизбет опасалась наткнуться на одну из старших фрейлин, но ей повезло. Вбежав в холл, она нашла там только Родни, который стоял, поблескивая своими бриллиантовыми пуговицами. Лизбет стремительно подбежала к нему. Она забыла, что следует держать себя в руках, думать о Филлиде, не выдать хранимый в сердце секрет.
— Родни, как я горжусь вами! — вырвалось у нее.
— А я рад, что вы при этом присутствовали, — сказал он, улыбаясь — Но по справедливости вы должны были разделить со мной все почести.
Он взглянул на нее, и Лизбет почувствовала, что он вложил в свои слова какой-то скрытый смысл, которого она не поняла. И тут же, словно вспомнив что-то очень важное, добавил:
— Пойдемте, там снаружи вас кое-кто ждет.
— Снаружи? — изумленно переспросила Лизбет.
Родни кивнул, снял с себя вышитую бархатную накидку с капюшоном и накинул ей на плечи.
— На улице холодно, — сказал он. — Но это ненадолго.
— Но кто там может меня ждать? — недоумевала Лизбет. Если бы не Родни, она ни за что бы не вышла из дворца ночью в своем лучшем платье с драгоценностями на шее и в ушах, рискуя привлечь внимание грабителей.
— Идемте, бояться нечего, — уверил ее Родни.
Лизбет закуталась в теплую накидку и, миновав караульных, вышла вслед за ним из дверей. Во дворе стояли лошади, и среди них даже в тусклом свете фонарей Лизбет узнала каурую кобылу. За растерянным восклицанием последовал изумленный возглас, когда девушка разглядела, кто сидит верхом на лошади. Она бросилась вниз по ступеням, а Филлида спешилась и поспешила к ней навстречу.
— Филлида! Что все это значит? — В голове Лизбет промелькнула мысль, что Филлида и Родни обвенчаны, вот почему они здесь вдвоем. Они приехали из Камфилда вместе, по-другому невозможно объяснить появление Филлиды, и Лизбет почувствовала, как холодеет, но не потому, что ночь была морозной и ясной. Просто она вдруг сразу лишилась сил.
Наклонившись, Филлида поцеловала ее и отвела в сторону, подальше от любопытных ушей конюхов и караульных.
— Я должна была повидаться с тобой, — сказала Филлида, и Лизбет ясно разглядела ее лицо и увидела, что оно лучится счастьем. Всеми силами она постаралась побороть острый приступ ревности и спросила пересохшими губами:
— Вы поженились — ты и Родни?
— Ну, конечно нет, — быстро и весело ответила Филлида. — У меня для тебя большая новость, Лизбет, и она такая чудесная, такая неожиданная, что мне до сих пор в нее трудно поверить.
Лизбет никогда не видела сестру такой оживленной. Филлида говорила взволнованно, на ее обычно бледных щеках цвели розы.
— Ну, рассказывай, — сказала Лизбет. — Рассказывай скорее.
— Родни все устроил! — зашептала Филлида. — Сегодня я уезжаю во Францию. Я еду в Гавр, чтобы поступить там в монастырь Святой Девы Утешительницы.