Влюбленный лжец

Кинг Лола

Как всегда, я прихожу на тридцать минут раньше. У меня есть время, чтобы разложить пачки, туфли, купальники, розовые шарфики и диадемы. Некоторые из них не могут позволить себе ничего из этого, поэтому я всегда приношу столько, чтобы хватило на всех. Так они не стесняются просить. Они могут взять все, что хотят, и оставить себе. Каждый раз я приношу больше.

Я сажусь спиной к зеркалу и двери слева от себя и проверяю время. Уже 10 утра, и дети обычно приходят раньше, чтобы не спеша все надеть и поболтать между собой. Я с

тревогой делаю растяжку «бабочка», рука так и тянется к бедру, чтобы почесать колготки.

Я делаю глубокий вдох, внезапно жалея, что не взяла с собой ожерелье, которое мы с Крисом начали делать в четверг вечером. Медленно выдохнув, я решаю проверить свой телефон, не ответил ли кто-нибудь из родителей на мое предыдущее сообщение. Я всегда напоминаю всем о занятиях рано утром, чтобы сказать, что очень рада их видеть.

Сегодня выяснилось, что мне ответили многие.

Айви больше не будет приходить на занятия.

Элла, мы не будем отправлять Стеллу на занятия с человеком, который может быть потенциально опасен.

Дорогая Элла, хотя мы не хотим верить слухам, которые ходят вокруг, мы также никогда не хотели бы подвергать Фабиана риску. Мы считаем тебя хорошим ребенком… но она больше не будет посещать твои занятия.

Слезы наворачиваются на глаза, когда я читаю дальше. Все отменили занятия. Даже четыре девочки, которые приехали с Северного побережья. Их родители живут в той части города, которая известна своими криминальными разборками, но они беспокоятся обо мне?

С моих губ срывается всхлип. Крис — тот, кто причинил боль Энцо и Матиасу, а Гермес — или Меган, я уверена, — тот, кто повесил это на меня. Вместе им удалось отнять у меня последнее, что сохраняло улыбку на моем лице. Ярость бурлит в моих жилах, и я со злостью пишу сообщение человеку, который из чистого эгоизма решил превратить мою жизнь в ад.

Элла: Ты все испортил.

Я отправляю ему скриншоты всех родителей, которые отменили встречу.

Вставая, я роюсь в сумке, готовая прорезать кожу и сделать боль вязкой. Я хочу прочувствовать все это физически и выпустить напряжение внутри себя.

Я сжимаю в кулаке пластиковую коробку с лезвиями в сумке, когда дверь открывается и вбегает маленькая девочка.

— Мы опоздали, потому что папа не хотел, чтобы я быстро бегала! — визжит она. — Но я могу бегать быстро. Так быстро!

Я бросаю коробку в сумку и пакет на пол и быстро вытираю слезы, оборачиваясь. Она останавливается, не натыкаясь на мои ноги, и смотрит вверх с яркой улыбкой.

У нее две косички разной высоты, ярко-голубой топ с сердечком из драгоценных камней на нем и большая ярко-розовая пачка поверх разноцветных

колготок, и я уже могу сказать, что сегодня утром она хотела одеться сама. У нее даже розовый блеск для губ. Он у нее по всему рту и даже на щеках.

— Меня зовут Селия, — прекрасно произносит она.

— Привет, Селия, я Элла.

— А это моя сестра Оливия. Моя сестра. А это мой папа. Его зовут папа.

Я поднимаю глаза и вижу высокого мужчину, который держит на руках другую девочку. Она похожа на ту, что сейчас дергает меня за голубую шифоновую балетную юбку, только выглядит гораздо спокойнее. В отличие от своей близняшки, ее черные волосы собраны в идеальный пучок на макушке, а на ней белые колготки и бледно-желтый купальник.

Отец пытается поставить ее на место, но она хватает его за шею, и он вынужден снова выпрямиться. У него грязные светлые волосы, собранные в маленький пучок на затылке, полуночные глаза, такие же, как у его дочерей, и ужасающее пустое выражение лица.

Когда он приближается, Селия поворачивается к нему. — Папа, извинись перед леди.

Он идет медленно, как охотник, высматривающий добычу, и я задыхаюсь, изо всех сил стараясь удержаться на месте. Единственная причина, по которой я не убегаю, — это то, что Селия все еще дергает меня за юбку.

— Папа, я хочу эту юбку.

Наконец дойдя до нас, он кладет руку на голову Силии. Я поворачиваю шею, чтобы заглянуть в его пустые глаза, и натягиваю на лицо приветливую улыбку.

— Все, что захочешь, милая.

Как можно говорить с собственным ребенком без эмоций в голосе?

Его глаза не отрываются от меня, и он наконец-то представляется. — Привет, я Нейт Уайт. А это Селия и Оливия.

Нейт Уайт.

Мне потребовалось все, чтобы сохранить прямое лицо.

— Ты… должно быть, брат Джейка и Роуз, — тихо говорю я.

Он кивает. — Ты знаешь близнецов?

— Они лучшие друзья моего брата. Люк Бейкер, — объясняю я.

— Точно. — На секунду он выглядит так, будто хранит эту информацию в специальном файле, и, судя по выражению его глаз, это, вероятно, файл с названием — Люди, которым я могу угрожать.

Но затем он продолжает, как ни в чем не бывало.

— Лия и Ливи хотели попробовать походить на твои занятия. Очевидно, девочки из детского сада не перестают о нем говорить.

— Стелла говорит, что там есть диадемы! — Селия подпрыгивает на месте, сильнее натягивая мою юбку. — Тиары. Где тиары?

— Отпусти, Лия, — мягко ругает ее папа. — Ты порвешь ей юбку.

— Все в порядке, — вежливо говорю я. В основном потому, что этот человек меня пугает. — Диадемы вон там.

Я указываю на кучу на другом конце комнаты.

Она вскрикивает и пускается в бег. — Идем, Ливи! Я нашла тиары.

Словно вынырнув из сна, Оливия оживляется, выпрыгивает из рук Нейта и бежит к сестре.