Влюбленный лжец
Шрифт:
— Конечно, нет, — сразу же отвечает он. — Первое, что я сделал, когда узнал об этом, — поехал сюда, чтобы убедить отца отпустить тебя. Я все еще думал, что у меня есть шанс остановить это, когда он вернулся с алтаря. Я… опоздал.
Я вникаю в его слова, но не понимаю, чего он от меня ждет. Трофея за то, что я не позволила его отцу и другим Теням издеваться надо мной в комнате пыток?
— Ты хоть знаешь, что он со мной там делал? — прохрипела я, с трудом сглатывая, когда глаза снова заслезились.
— Элс…, — он колеблется, его взгляд
— Я не доверяю ему, — шиплю я. — Я больше никому из вас не доверяю!
— Перестань кричать, — рычит он.
— Где я могу найти Гераса?
— Зачем тебе их искать? Тебе даже не разрешается бродить по храму без Тени рядом с тобой. Иди домой и перестань навлекать на себя неприятности.
— Я собираюсь выведать у Меган правду.
— Эта женщина — последний человек, которого тебе стоит слушать.
— Где я могу найти Гераса, Ахиллес?
— Перестань, Элс. У тебя было достаточно проблем…
— Где.
Мои ноздри раздуваются, когда я поднимаю на него глаза, и то, что он видит на моем лице, заставляет его говорить.
Он хмыкает и проводит рукой по волосам. — Третий этаж. Это комната под названием «вязальная». Голубые двери с павлинами, выгравированными на дереве.
Я киваю, пропуская слова благодарности. Я слишком зла.
Я поднимаюсь по лестнице по двое, и как только я вхожу в комнату для вязания — поскольку я предполагаю, что именно этим занимались здесь женщины в ожидании своих мужей-изменников, — около пяти голов поворачиваются в мою сторону.
Почему они приезжают сюда? Зачем кому-то приходить в место, где, как он знает, его партнер в лучшем случае занимается сексом с другой женщиной, а в худшем — издевается над ней.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает меня какая-то случайная блондинка. — Афродитам запрещено находиться в нашей комнате.
— Все в порядке, — вмешивается Меган. — Я ее пригласила.
Она не приглашала, но она знает, что скоро выиграет эту войну, в которой я никогда не хотела участвовать. Я иду к ней через всю комнату. Это поле боя — ее территория, и здесь подобает принимать капитуляцию врага.
Она сидит на диване, в ее руке чашка чая.
— Что еще? — прохрипела я, запыхавшись.
Она вскидывает бровь, едва сдерживая ухмылку, которая пытается расползтись по ее губам.
— Что еще? — повторяет она, словно не понимая меня.
— Что еще он сделал, чтобы уничтожить меня? У него был план, не так ли? Когда он начался?
Она не спеша отпивает, деликатно ставя чашку с блюдцем обратно на стол. Ей просто нравится смотреть, как я корчусь, не так ли?
— Я не могу сказать тебе его точный план, потому что никто его не знает. Никто не может выиграть шахматную партию, если пешки знают, что их собираются принести в жертву, не так ли? Каждый его ход — это секрет,
Я почти дрожу от желания услышать правду. Что, если это больше, чем я могу вынести? Всегда есть что-то пугающее в том, чтобы узнать, кто на самом деле человек, особенно тот, с кем у тебя созависимые отношения. Если я узнаю правду о том, кто он на самом деле… я, возможно, никогда не смогу его простить. Это будет конец для нас с ним навсегда.
И почему это так трудно принять? Незнание — это блаженство, и я хочу продолжать говорить себе, что Крис — это человек, который будет защищать меня, использовать меня и заставлять меня чувствовать себя хорошо в процессе, укреплять мою уверенность, пока он контролирует меня. Это хуйня, но это наша хуйня, и именно так мы любим друг друга. Он дает мне то, что мне нужно, а я взамен даю ему именно то, что он хочет, о чем одержим, без чего не может жить… меня. Меня. Мое сознательное здравомыслие и мою инстинктивную, безусловную любовь. Так мы всегда работали.
Но я уже не та женщина, которой была раньше. Я не тот впечатлительный подросток, которого он вылепил. А он, возможно, никогда не был тем мужчиной, каким я его считала.
— В нашем мире ничто не достается даром, Элла.
Ее голос звучит так уверенно и напыщенно по сравнению со мной, что я до глубины души ощущаю разницу в нашем статусе.
— Чего ты хочешь? — прохрипела я. Это не то, что я когда-либо видела для себя. Я упорно трудилась, чтобы стать девушкой, которую все уважали и которой завидовали, а Круг разрушил все это.
Может, это была ложь. Очень хорошая ложь, которую я сказала себе.
— Ты знаешь, чего я хочу.
— Он уже у тебя, Меган.
— Потому что я не оставляю ему выбора. Но если ты закроешь его раз и навсегда, я буду рядом, чтобы собрать его разбитые осколки.
— Я пыталась.
— Нет, — фыркнула она. — Ты притворялась, что он тебе не нужен, но все видят это насквозь. Да, нет, да, нет. Это так очевидно, что ты не можешь перед ним устоять, это отвратительно и жалко. Я хочу, чтобы ты закрыла перед ним дверь, заперла ее и выбросила ключ.
Она права. Я и сама это всегда знала, но легко забывала, когда Криса не было дома. Я никогда не могу по-настоящему сказать ему «нет», моя воля ломается при первых же его настойчивых действиях.
Но ведь у каждого из нас есть такой человек, не так ли? Тот человек, которого мы постоянно принимаем обратно в свою жизнь. Человек, который, как мы знаем, причинит нам боль, но в сотый раз надеемся, что он изменится. У каждого из нас есть свои слабости, сердце замирает, когда мы видим сообщение от них после долгого ожидания новостей. Мы таем, когда они уделяют нам внимание, и меняем свое поведение, чтобы соответствовать тому, что они от нас хотят, в надежде, что на этот раз они выберут нас.