Вместе с Россией
Шрифт:
Петр Федотович был хотя и невысок, но строен и ладен. Густые и непослушные пепельные волосы, его явно не поддавались усилиям расчески. Большие синие, как у Анастасии, глаза смотрели на гостя прямо и излучали доброжелательность. Твердый подбородок был гладко выбрит, а рот прикрывала щетка усов темно-пепельного цвета. Он смущенно улыбался, видя, что жена не очень радушна к гостю.
Василиса Антоновна действительно была не в духе. Во-первых, она очень не хотела брака Анастасии с полковником, человеком другого сословия. Ее просто бесило, что кто-то
Совсем отказать дочери в благословении Василиса Антоновна, как человек глубоко верующий, не могла, но решила сразу не сдаваться и немедленного согласия не давать.
В таком настроении она вошла в горницу и увидела поднявшегося при ее появлении высокого стройного военного с мужественным лицом, ясными глазами и белозубой улыбкой из-под русых усов. Соколов просто, со скромным достоинством преподнес ей красивый букет, каких в жизни у нее не бывало; неожиданно для нее самой накипевшая на этого гусара злость куда-то улетучилась, и она почти радушно пригласила:
— Садитесь, батюшка, садитесь!
Василиса Антоновна с мужем сели за стол. Соколов тоже сел к столу и, не зная, как начать, теребил темляк своей сабли. Вошла Настя с белой фарфоровой вазой в руках, поставила цветы на доску буфета. Из-за спины родителей она ободряюще взглянула на Алексея.
Соколов чуть кашлянул — от волнения во рту пересохло — и начал с глухотцой:
— Уважаемые Василиса Антоновна и Петр Федотович! Прошу руки и сердца вашей дочери, а также родительское благословение на наш брак!.. — Он замолчал, раздумывая, что еще следует сказать, поскольку позабыл все придуманные в карете варианты.
Лицо матери покрылось пятнами от волнения.
— Ну что ж!.. — протянула она. — Настя нам сообщила третьего дня о ваших намерениях… Только у нас, родителей, имеются сомнения… — не хотела она сдаваться. — Мы и приданого такого не имеем, чтобы угодить господину полковнику…
Пришел черед краснеть Анастасии.
— Мама, что ты говоришь! — чуть не плача, вымолвила она.
Твердо глядя на будущую тещу, Алексей медленно и размеренно заявил:
— Я люблю Анастасию, и мне не нужно никакого приданого!
— А как же так — без приданого? — возмутилась Василиса Антоновна. — Это же не по-православному…
— Васюта, подожди со своим приданым… — щурясь словно от боли, вступил в разговор отец. — Насколько тверды-с ваши намерения, господин полковник? Ведь мы понимаем, что Анастасия, хотя девушка она красивая и скромная, все же не из вашего круга жизни-с… Желаете ли вы дать ей счастье или хотите иметь только красивую куклу-с? Вот это нас беспокоит, так что не обессудьте-с!
Настю почему-то стала раздражать эта мелкочиновничья приставка «с», которая появлялась в речи отца, когда он очень волновался и хотел придать своим словам официальный оттенок.
За Соколовым внимательно наблюдала Василиса Антоновна.
Судя по всему, она осталась довольна серьезностью, с которой Соколов воспринял рассуждения мужа, и готовилась внести свою лепту в разговор.
— А как вы намереваетесь жить, милостивый государь? — спросила она, показывая себя женщиной практичной. — Ведь вам надо держать дом, приглашать разных гостей… Чай, и генералы к вам заходят?.. А ведь Настенька у нас этикетам не обучена… Вы об этом подумали?..
Соколов решил разрядить атмосферу шуткой.
— Что вы, Василиса Антоновна! — простодушно заулыбался он. — Нет ничего проще… У Сытина на Невском купим «Подарок молодой хозяйке» Елены Молоховец — и можно закатывать любой званый обед!
Хозяйка не приняла шутки и поджала губы. Отец торопливо предложил компромисс:
— Алексей Алексеевич! Негоже нам так сразу отдавать любимую и единственную дочку-с! Повремените несколько дней-с! А мы пока тоже обсудим и решим-с! Если Анастасия не усомнится, то мы ей противиться не будем!.. — И он решительно посмотрел на жену.
«Тихоня-тихоня, а в доме командует все-таки он!» — с удовлетворением подумал о симпатичном ему Петре Федотовиче Алексей, хотя решил было уже, что всем у Холмогоровых распоряжается жена.
— А теперь, Настенька, накрывай на стол! — скомандовал отец. — Надеюсь, господин полковник откушают с нами чаю?..
— С удовольствием! — отозвался Алексей, хотя у него на душе скребли кошки от неопределенности. Но он решил не обострять отношений с будущими родственниками.
За чаем мирно разговаривали о недавнем крещенском празднике на Неве, где впервые за много лет вода была освящена в присутствии государя императора, о мягкой сравнительно зиме и близости ранней весны, когда цыган шубу продает.
Наблюдательный Соколов заметил во время чаепития, с каким обожанием смотрит отец на Настю, как любуется ею мать, и сделал еще одно открытие: главенствовали в семье не суровая Василиса Антоновна и не спокойный Петр Федотович. Истинным главой семьи была Анастасия, но она не пользовалась своей властью всуе, а правила тихо и незаметно.
Алексей совсем успокоился, он чувствовал теперь себя почти как дома. Однако часа через два Соколов решил, что пора и честь знать. Он поднялся и начал прощаться. Его проводили всей семьей до двери, а когда она за ним захлопнулась, мать ворчливо сказала:
— Не по себе дерево рубишь, Анастасия, не по себе…
— Что ты говоришь, Васюта?! — возмутился отец. — Что, наша Настя — недостойная, что ли?!
— Не по себе она дерево рубит, не по себе! — уперлась Василиса Антоновна. — Я знаю, что говорю… Барин он!.. Генералом еще станет…
— А чем наша дочь хуже генеральш? Ты говори, да не заговаривайся! — рассердился отец.
— Я выйду замуж за Алексея! — твердо вступила в спор Настя. — Он вовсе не барин, а добрый и умный человек! И я его люблю!