Вместе тоже можно
Шрифт:
– Умоляю, не надо… – видя, как сжались кулаки у спутника, в который раз пыталась вразумить Майера Козырь. Подраться дело нескольких секунд, а вот расхлебывать потом последствия…
– Иди. Собирай. Вещи, – цедя каждое слово велел тот, пялясь в упор на сплошное недоразумение, от которого почему-то фанатеют глупые школьницы. И что в нём находят? Залецкий стоял в рубашке нараспашку, и все его рёбра можно было без труда пересчитать. Тощие руки. Ноги как спички. Долговязый. Глаза заторможенные – сегодня может не принимал, но со вчера
– Пожалуйста… – Женя предприняла очередную попытку возвать всех к здравому смыслу, но, кажется, сейчас только она одна могла мыслить ясно.
– Мне сделать это за тебя? – шикнул на неё Максим, устав от препирательств.
– Не надо, – не предвещая ничего хорошего она поспешно юркнула вглубь обставленного с замашками на стиль “техно” логова синтимпанк-звезды и поспешила в когда-то их общую спальню.
– А я-то думаю, чего она так подорвалась. Столько держалась, чтобы не просрать всё и вдруг показала характер. А тут вон оно что, – Залецкого стоящий напротив оппонент нисколько не пугал. А зря. Максим был шире раза в три. Правда был даже слегка ниже, однако развитая мускулатура определённо выигрывала на фоне роста.
– Может потому что не надо быть мудаком?
– Подумаешь, решили развлечься немного.
– Это так теперь называется?
– Эта сука должна быть благодарна. Ты бы знал из какой помойки я её достал и отмыл. Да она до конца жизни обязана меня ублажать и выполнять любую прихоть, но вместо этого ломается как целка и закатывает истерики.
Короткий, но угрожающий шаг вперед.
– Повтори, – рыкнул Майер
– Ты глухой? Говорю, эта фригидная сука и тебя кинет, когда получит то, что ей надо. Хотя с чего тебя взять-то… Ты кто вообще такой?
– Тот, кто убьёт и закопает тебя там, где никто не найдёт если ещё хоть раз увидит рядом с ней.
– Да эта шмара сама ко мне скоро обратно прибежит, когда поймёт, что никому не нужна. Кто она без моих… – Паша не договорил, вырубленный с одного короткого удара. Какой хлюпик. Хоть до третьего приличия б ради дотянул.
Когда несколько минут спустя Женя снова появилась в поле зрения тело звезды валялось распластанным на паркете.
– Господи, он жив хотя бы? – вздохнула обречённо она.
– Не знаю, но скорее всего. К сожалению. Это всё? – короткий кивок на небольшой чемодан на колёсиках, что волокли за собой.
– Да.
– Тогда пошли. Тут воняет притоном, потом не отмоешься, – у неё забрали чемодан, легко, словно пушинку, оторвав его от пола.
– Зря. Зря ты это всё… – уже в машине, когда Ниссан покинул частную территорию элитного комплекса невесело покачала головой Козырь.
– Разберёмся. Ещё скажи, что тебе жалко эту сволочь. Как с такой тварью можно было находиться под одной крышей дольше пяти минут?
– Раньше он таким не был. Начало заносить, когда слава по башке ударила. Ну и наркота своё дело сделала.
– Вот тогда и надо было валить. Сразу. Без оглядки. Или ты саму себя не уважаешь?
Пассажирка отвернулась к окну, чтоб он не видел её лица.
– Не учи меня как жить, – раздосадовано поджала губы она.
– Мне уже поздно рыпаться. Это должны были делать родители.
– Должны. Если бы были. Вот только они подбросили меня в приют, когда я под стол пешком ходила. Пришлось самой учить: что хорошо, а что плохо.
Её ответ прозвенел в салоне автомобиля как невидимая оплеуха. На несколько секунд повисла тишина.
– Прости. Я не знал, – они знакомы несколько дней, а он уже второй раз извиняется. Это на два раза больше, чем Максим делал за всю свою жизнь.
– Не знал. Вот и нечего лезть с нравоучениями. У меня ничего не было, когда детдом вышиб меня на улицу. Только поганое детство, где приходилось выгрызать правду и место под солнцем всеми способами. А тут такой шанс. Кастинг на клип, я подхожу по внешности. Да если бы Залецкий резал по ночам девственниц, я бы всё равно с ним спала. Чтобы иметь то, что имею сейчас. И можешь осуждать меня сколько угодно, мне всё равно: каждый борется за своё счастье так, как умеет.
Снова тишина.
– Нет. Я не осуждаю, – хорошенько подумав, покачал головой Майер. – Не скажу, что мне импонирует такой подход, но ты права: каждый борется за своё счастье так, как умеет.
Надо же. А Женя уже была готова слышать в свою сторону самые разные эпитеты, максимально мягкими из которых были "меркантильная дрянь" и "аморальная подстилка".
– Спасибо.
– Но порой нужно думать о последствиях…
– Заткнись, очень прошу, – вы посмотрите, опять учить вздумал! – Я не драчливая, но врезать могу.
Водитель, не отрываясь от дороги, рассмеялся. Настоящий чертёнок, а не девушка. Вроде адекватная, но в тихом омуте, как говорится…
– К слову о девственницах… – решил уточнить он.
На него непонимающе обернулись.
– Нет. Никого он не резал. Мне об этом, по крайней мере, неизвестно.
– Да я не про то. Я про тебя.
– Я тоже не девственница. Мне казалось, мы в этом удостоверились ещё пару месяцев назад.
– Да блин, нет. Эта мудила был у тебя первым?
– А, нет.
– А каким?
Женя строго прищурилась.
– Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать?
– Цифра так ужасна?
– Нет.
– Тогда я хочу знать.
– Хм… – собеседница заметно смутилась. – Три.
– Сколько-сколько?
– Трое. Ты третий, – машина резко дёрнулась, за что заработала сердитый гудок сзади и скрежет под капотом. – Эй, ну не мешок картошки же везёшь, – поправляя впившийся в плечо ремень возмутилась пассажирка. Её так мотнуло, что в шее хрустнуло. Зато в лобовое не влетела. Да здравствует техника безопасности.