Вместе тоже можно
Шрифт:
Майер недоверчиво ослабил хватку, и Женя отскочила назад, потирая ноющие места.
– И часто это мудло предлагало подобное?
– Впервые. Он обычно был неопасный, так, невинный торчок, но в последние месяцы перешёл на какую-то новую дрянь, от которой мозг в жижу превращается. Появилась агрессия, пошло применение силы. Я потому и свалила.
– Набить бы ему его ебальник.
– Лучше не надо.
– Что так? Думаешь, не справлюсь?
– Справишься. Но у него есть связи и деньги. Он потом с тебя живого не
– Да и похрен. Зато душу отведу.
– Он того не стоит.
– А ты этого стоишь?
Вопрос застал её врасплох. Что он имел в виду? Стоит ли она того, чтобы бить за неё морду, или стоит ли она того, чтоб сейчас в принципе об этом разговаривать?
– Я не знаю, – универсальный ответ. Подойдет ко всему.
– Вот и я не знаю, – напряжённая челюсть, сжатые зубы – Макс мысленно заставил себя дочитать до трёх. Нет, до пяти. А лучше до десяти, иначе была слишком большая вероятность, что он и правда сейчас стартанёт к этому уроду и вправит ему нос в черепушку. Чтобы дорожки нюхать было ещё удобнее. Кстати, об этом…
– Ой… Может не надо? – кинулась за ним в туалет Козырь. Пакет с наркотиками был безжалостно высыпан в унитаз и смыт. Заурчал смыв. – Ну вот. Представляешь сколько денег только что в прямом смысле слова улетело в трубу?
На неё хмуро обернулись.
– Ты ещё предложи толкнуть кому-нибудь.
– Зачем кому-нибудь? Я и так знаю тех, кто бы купил… Шучу, шучу, – поёжилась она, попав под прицел ледяных буравчиков. Ух, эти голубые омуты умеют не только вызвать головокружение, но и вселять подобострастный трепет.
– Что-то ты больно расшутилась. Куда собралась с утра пораньше?
– Так у меня работа как бы. Съёмку никто не отменял, – она вернулась на кухню и, присев на корточки, принялась собирать обратно в сумочку от Шанель всё своё добро, что валялось на полу. – Блин. Тени разбились, а ведь были совсем новые.
– Я тебя повезу.
– Разве тебе самому не надо в свой зал?
Спортивный клуб – это было, наверное, единственное личное, затронутое в день встречи. Макса ещё тогда приятно удивило, с каким интересом слушала незнакомая девица про то, как он начинал своё дело и сколько сил в него вложил.
– Первая группа поставлена на девять. Успею.
– Не успеешь. Мне надо на другой конец города. Не переживай, я вызову такси.
– У тебя это надолго?
– Что?
– Твоя съёмка.
– Часа на четыре, может придётся задержаться, если в офис скажут ехать. А что?
Майер нашарил на комоде в прихожей оставленные буклеты с рекламой, которые обычно суют в почтовые ящики. Ручка нашлась почти там же, в выдвижном ящике. Быстро нацарапав на чистом участке что-то, он сунул рекламу пиццы ей в руки.
– Здесь адрес зала и мой номер. Позвони, если буду свободен – заберу тебя.
– Хорошо… Спасибо.
– Деньги на такси дать?
– Не надо. У меня есть.
Рука Жени дрогнула, убирая буклет в сумочку. Забота? Странное ощущение. Приятное. Её нечасто баловали таким: ни в детстве, ни в зрелом возрасте. Ещё одна причина почему она обратила внимание на Макса. Он единственный подошёл, чтобы помочь, когда подумал, что глупая девица решила сигануть с моста. Ему единственному было не всё равно. Одному в целом мире.
Жёлтая машина с чёрными шашечками, подражающая западу, в назначенное время ждала внизу и отвезла пассажирку в лофт-студию. Народу немало, фотограф, голубоватого вида неугомонный дрыщавый мужик с окрашенными волосами, гонял девчонок почём зря: и то ему не нравилось, и одежда на них, как на вешалке сидела, одна вообще поправилась на целых десять грамм, вот жирная корова.
Зал разделялся на локации с декорациями и задними фонами. Под ногами валялись провода, на треножниках громоздились зонтики, возле туалетных столиков визажисты приводили красоток в надлежащий вид, а стилисты копались в стойках с одеждой, выискивая подходящий лук. Испорченным радио фонила царящая суета. Привычный рабочий процесс.
– Детка, ты опоздала, – поторопил её лысый мужик с нелепым платочком, повязанным на шее. – Живо переодеваться!
В модельном бизнесе нет места скромности. На удивление быстро отвыкаешь стесняться, когда тебя то и дело собственнически щупают за бока чужие люди, пока ты у всех на глазах переодеваешься во всученные тебе шмотки. Потом тебя тащат к зеркалу и четверть часа химичат с макияжем и причёской. А затем пинают в сторону нужного участка, заставляя быть той, кем ты никогда не являлась.
– Улыбку шире, дорогуша, – велел ей фотограф, не переставая щёлкая спусковым крючком фотоаппарата. Охотник на охоте. – Больше жизни, больше жизни! Выгни спину, чтобы зад был круглее. Да, хорошо. Голову чуть влево, открой зону декольте пошире… Эй, уберите ей с лица волос, он всё портит!…
Когда нужный материал был отснят, её снова потащили к вешалкам и снова заставили переодеваться. Сменилась локация, но съёмка не прекращалась. Затем ещё одна, после которой была групповая фотосессия. Несколько красоток, обосновавшись на неудобных пуфах и софах с позолоченными орнаментами, играли в обольстительных сердцеедок, стреляя в объектив камеры пылкими взглядами.
– На сегодня всё. Свободны, мои курочки, – в какой-то момент сжалился над ними фотограф. Девушки облегчённо расслабились, разминая затёкшие шеи, поясницы и ноги. Блондинка, рыжая, шатенка, брюнетка. Каждая в буквальном смысле «девушка с обложки» – настоящий цветник.
– Наконец-то, – заныла рыженькая, стаскивая с себя неудобные туфли от известного российского бренда. – Я ног не чувствую. На два размера меньше, это же садизм.
– Ага. Зато платья на жирух, – запричитала другая, шатенка с каре. – Помогите снять прищепки со спины.