Вместо тебя
Шрифт:
Но, чтобы вернуться, нужно сперва-наперво найти Диму. Он знает заклинание, он сможет меня отправить в родной мир. Только, боюсь, после нашего последнего разговора Дмитрий не придет. Аня не была с ним знакома. И в её доме вряд ли сохранилось что-либо, что могло бы помочь его найти. Дура! Какая же я глупая! Нужно было сначала выяснить от него всё, что могу, а затем уже ругаться в пух и прах. Чем я думала? Хотя, похоже, я вообще не думаю с тех пор, как попала на Землю. Или как там она называется?
Ненависть к Кианэлу затуманила
Почувствовала очередной приступ приближающейся паники — и приказала себе остановиться. Хватит! Я жива, здорова, хоть и беспомощна. А должна была умереть. Уже за одно это можно благодарить судьбу. А проблемы… Можно подумать, на родине у меня их не было. Вспомнила лицо Кианэла. Будь он проклят, где бы ни был!
Легла на диван и закрыла глаза. Надо отдохнуть, и с новыми силами вернуться к бою за мою жизнь. Сама не заметила, как уснула, а проснулась оттого, что по моей квартире кто-то ходит.
Первая мысль — Дима! Прислушалась — нет. шаги не похожи. Они мягче. Да и не будет Дима греметь на кухне тарелками. Тогда кто? У кого еще могут быть ключи от квартиры? Точно! Может, соседка опять меня не дозвалась и решила похозяйничать?
Поднялась и пошла на кухню. Открыла дверь — и замерла. У плиты стояла совсем незнакомая женщина в переднике. Она обернулась — и тут же подбоченилась.
— Здравствуй, дочь, — грозно сказала она, а я замерла. Дочь? Я? Анина мама! Свою я не помнила, поэтому само слово «мама» казалось мне магическим. А ведь я заняла тело её дочери.
Пока я стояла, словно столб, женщина продолжила:
— Скажи мне, дорогая Анечка, с каких это пор ты не заряжаешь мобильный? Или его вообще у тебя украли? Вместе с Максимовым? Или дай угадаю? Вас затопили соседи, и телефоны погибли смертью храбрых? Я с каким условием вас отпустила? Что вы постоянно будете на связи. Нет, я должны бросать дом, работу и мчаться сюда. Захожу — а ты спокойненько спишь. А готовить? Кто будет готовить, Аня? Хочешь испортить желудок? Ладно Максим, но ты? Ну, я слушаю твои оправдания!
— Мамочка, — в горле стоял ком. Я тихо всхлипнула. Слезы градом покатились по щекам. Да, она не моя мама. Но Ане — родная.
— Ты чего, доченька? — мама мигом забыла про плиту, шипящую сковородку, пропажу дочери и кинулась меня обнимать. — Кто тебя обидел? Серега, скотина? Вы опять встречаетесь? Говорила, не доведет он до добра!
— Нет, не Серега, — замотала головой. — Все так сложно, мамочка.
— Ну, сядь, успокойся, — меня усадили на стул и придвинули стакан с водой. — Сейчас котлеты дожарю, кушать будем. Где Максима носит? Ночь на дворе.
— У… невесты, — выдала первое, что пришло в голову.
— Невесты? — у мамы округлились глаза. — И почему я узнаю об этом только сейчас? А не приехала — вообще бы не узнала?
Но я опять хлюпнула носом, и поток возмущений иссяк.
— Так ты из-за него! — предположила мама. — Она тебе не нравится, да?
На всякий случай кивнула.
— Вы поссорились?
Еще раз кивнула.
— Вот баран упертый, а? Родную сестру на какую-то хиврю променял. А я-то думаю! Не переживай, доченька. Нагуляется — вернется. Невесту, ишь ты! Адрес знаешь?
Отрицательно покачала головой.
— Ив универе, небось, не появляется. Ух, Максютка! Ничего, рано или поздно явится. Как только придет, мне звони. Я мигом примчу. И волосы ему повыдергиваю. А ты не переживай. Он уже взрослый, сам о себе должен заботиться. Парень, а за твою спину прячется. Тебе пора о своих детях думать. А то всё: работа, работа.
Я бы хотела детей. Очень. Но не от Киана! Ни в коем случае! От кого угодно, только не от него.
— Я телефон потеряла, — сказала маме.
— Растеряша, — покачала она головой. — Ничего, новый купим. Вот зарплату получу, и ты тоже, скинемся, подберем что-нибудь. А пока я тебе свой оставлю, зарядка как раз с собой. Будешь на Гошин звонить.
Кто такой Гоша, я благоразумно спрашивать не стала. И как ему позвонить — тоже. Только кивала на каждое слово, как болванчик.
— Уеду утренним автобусом, — продолжала мама, переворачивая котлеты. — А то на работу завтра. На выходных приеду, если получится. Ты, главное, не пропадай больше. Как же ты меня напугала! Ты не отвечаешь, Макс тоже. Не знала, что и думать. Аня, доченька, нельзя же так. Ведь у соседей есть телефон.
— Прости, — покаянно пробормотала я.
— Ладно, забыли, — мама улыбнулась, и на сердце стало теплее. — Знаешь, что я подумала? Бери отпуск, приезжай к нам. Отдохнешь. Или на новый год отгулы копишь?
— На новый год, — подтвердила, не зная, что именно.
— Вот и умница. Значит, на праздники к нам приедешь. И вообще, что-то ты давно дома не была. Все одноклассники о тебе спрашивают, соседи. Живешь замкнуто, дочка. Нельзя так. Жизнь пролетит — и не заметишь. Доставай тарелки, отрезай хлеба. Кушать будем.
Хорошо, с посудой я уже свыклась. С ножом — тоже. Поэтому быстро выполнила мамину просьбу. Котлеты оказались такими вкусными! К ним мама отварила какие- то длинные штуки, похожие на завитки. Макароны. Я с таким аппетитом набросилась на еду, что чуть язык не проглотила. Еда! Нормальная, вкусная!
После ужина мама вымыла посуду. Мы перешли в мою комнату и сели на диванчик. Говорить не хотелось. Я опустила голову ей на колени, и эта незнакомая женщина, от которой исходило материнское тепло, гладила меня по волосам и рассказывала о людях, которых совсем не знаю, но знакомых для Ани. И я снова поняла, что пора домой. Потому что Аню здесь любят и ждут, а я — чужая. И останусь чужой, как бы ни старалась.