Вмятина
Шрифт:
И когда Нариман Рауфович предложил идею «срочного ремонта», Генка сразу подумал о Рустике и Сере-ге. Уговаривать их не пришлось.
Генка, на всякий случай, спросил сначала:
– А весь автомобиль вы бы смогли собрать и разобрать?
– Ну, часа за два, за три, - ответил, подумав, Серега.
– И то, если есть инструменты…
– Инструменты будут, и самые лучшие, - заверил их Генка.
– Только кто проболтается - пика в бок!
– Какой разговор!
– оскорбился Серега.
– Лишь бы гроши, - добавил Рустик.
Генка вылез из-под верстака
– А по какому, собственно, праву?
– надменно спросил он.
Ему коротко разъяснили: по такому. И он сник. Уселся на стульчик и сделал вид, будто происходящее в гараже его не касается…
Серега вообще не придал никакого значения приходу милиции, потому что имел на руках повестку в военкомат и уже считал себя представителем Вооруженных Сил.
Рустик же повел себя полным дураком. Он вдруг преисполнился романтики блатных сказаний и гнусаво затянул песню: «А-есть по а-Чуйскому а-тракту а-до-рога! А-много ездит по ней а-шоферов… А-среди них а-был отчаянный шофер… Звали а-Колька а-его а-Снеги-рев!» Потом поднялся на ступеньку машины и, обернувшись, прокричал собравшимся в отдалении зевакам:
– Люди! Я еще вернусь к вам, люди.
Усатый и добродушный на вид старшина слегка подтолкнул его:
– Давай, давай, парень. Проходи!
X
Нариман Рауфович давно понял, что человеческие страсти и эмоции поддаются логическому прогнозированию и что их при желании и умении можно смоделировать, а также, что не обстоятельства правят настоящими людьми, а люди, конечно, сильные, сами создают и направляют обстоятельства. Почему люди высокого духа способны сплотить вокруг себя единомышленников и вести их за идею даже на смерть? И почему бы в низких сферах, где все построено на обмане, не создать подобную модель? Чтобы боялись и ненавидели, но покорно следовали за своим «вождем». Так почему бы не создать маленькую модель уголовного «отца»? Который все знает и все может…
Сначала это были только мысли и рассуждения. А потом… Все началось просто. Однажды, несколько лет назад, когда Нариман Рауфович возвращался с работы, недалеко от пивной путь ему преградил пьяный верзила. «Бывший боксер», - подумал Нариман Рауфович и не ошибся. Это был Роберт Панн, по кличке «Брэк», к тому времени почти спившийся.
– П-поставь полбанки, - потребовал верзила, - любому голову откручу, кто тебя обижает…
Нариман Рауфович оробел, но внешне остался спокойным. Он небрежно вытащил десятку, сунул ее верзиле в нагрудный карман и тихо сказал:
– Ты мне еще понадобишься, мальчик…
Боксер разглядывал десятку, словно не веря в ее реальность, а Нариман Рауфович уходил, довольный собственным поведением.
И надо же было случиться, что именно в этот вечер Нариман Рауфович, оказавшись в компании торговых работников, услышал за столом фразу: «Да я бы любые деньги отдал, лишь бы ему набили морду. Не жаловаться же в милицию». Речь шла о коллеге, поступившем непорядочно.
Оставшись наедине с автором фразы, Нариман Рауфович, вроде бы в шутку, предложил:
– Пятьсот рублей, и через два дня вашего друга настигнет возмездие…
Продавец с радостью согласился. Видимо, крепко его надули.
На следующий день Нариман Рауфович отправился разыскивать верзилу. «Брэк» пил в компании собутыльников. Нариман Рауфович встретился с ним взглядом, приглашающе кивнул и вышел на улицу. Он чувствовал, что «Брэк» выйдет…
«Буду я тебе за червонец стараться…» - думал «Брэк», пробираясь между стойками и прикидывая на ходу, как бы отделаться от нового знакомого.
Нариман Рауфович вынул четыре двадцатипятирублевки, веером развернул их перед «Брэком» и, вложив одну из них в его нагрудный карман, сказал:
– Остальное - потом. Шестой магазин. Продавец с горбатым носом, с усиками… Понял?
«Брэк» понял…
Он купил на этот четвертак водки и закуски для всей честной компании, а потом повел всех к магазину и там, когда усатый продавец проходил мимо, затеял драку.
«Брэк» получил свои обещанные 75 рублей, а Нариман Рауфович положил в карман первый гонорар - 400 рублей. Потом заказы стали поступать все чаще, и «Брэк» выкручивался как мог, выполняя задания своего нового патрона. О том, что он получает только пятую часть, «Брэк» не догадывался. Подумаешь, набить морду. Ведь не своими же руками. Вон сколько дружков…
Нариман Рауфович уяснил для себя важную истину: чем меньше о тебе знает вся эта шваль, тем лучше. А то, что знают, должно укладываться в одну фразу: имеет деньги и держит слово. Все…
Потом Нариман Рауфович вдруг прекратил такого рода деятельность и на любые, даже самые выгодные предложения отвечал отказом. Он знал, что подобный промысел крайне ненадежен: малейший срыв грозил катастрофой, а с уголовным кодексом не стоило заигрывать. Да и обиженные могли применить к нему ту же систему.
Надо было искать что-то новое.
Спекуляция, например, даже в крупных масштабах Наримана Рауфовича не устраивала. А вот те, кто занимался спекуляцией в крупных размерах, очень интересовали Наримана Рауфовича. Он собирал о них любую возможную информацию и составил дома даже нечто вроде картотеки, куда входили примерные сведения о доходах, способах приобретения их и возможные варианты их изъятия. Нариман Рауфович исходил в своей идее из известного постулата: люди, имеющие неправедные деньги, отдадут часть, чтобы сохранить целое. Надо только убедить их это сделать. Или заставить.
Но для предварительной обработки намеченных жертв нужен хороший исполнитель. Туповатый «Брэк» для етого не годился. Лучше всех для подобных целей подходил «Байрам». Однако его надо было приручить и заставить работать на себя, причем так, чтобы он знал и выполнял только свои функции. Для этого требовалось, во-первых, убедить «Байрама», что он, тщедушный Нариман Рауфович, не только не боится его, а, наоборот, не ставит ни в грош. А во-вторых, дать ясно ему понять, что над ним, «Байрамом», есть грозная, а главное, неизвестная сила, которую ему следует бояться. И пусть сам строит догадки.