Вне города
Шрифт:
– Это тебе на будущее?
– Нет, на этощее!
При условии хорошей связи с окружающей средой самой адекватной и стройной системой организации устойчивой жизни является, как мне кажется, пермакультура. И я искренне считаю, что наработки пермакультурных деятелей всего мира нужно изучать всем здравомыслящим людям, которые интересуются путями, приводящими к устойчивости. И не так важно, где ты живешь, – в городе или на поляне в лесу. Пермакультурные идеи есть для любого образа жизни.
Мне кажется, что сегодня слова «пермакультура» и «экопоселение» просто срослись. Нельзя интересоваться поселениями и тем более
На русскоязычных просторах Интернета термин «пермакультура» стал очередным эротическим словом наряду с такими словами, как «энергопассивный дом» и «свободная энергия». Все вроде бы в курсе, что это такое, но порой версии разнятся, и не очень ясно, что люди под этим подразумевают. Но одно доподлинно известно: у практикующих эту самую «культуру-пермакультуру» все якобы само растет.
Безусловно, число людей «в курсе» стремительно растет, появились грамотные книги на русском языке, рождаются образовательные центры и проекты. И это прекрасно, ведь эта наука-искусство-философия стоит того, чтобы ее изучали.
Итак, что это за слово такое – «пермакультура»?
Происходящая от словосочетания «перманентная (постоянная) агрокультура», пермакультура появилась в Австралии в 70-е годы. Отец ее, Билл Моллисон, был грубоватым юморным дедушкой, а в то время еще немного хиппующим мыслителем – любителем природы. Он ушел в леса, дабы там протестовать против возрастающего загрязнения и разрушения планеты. Потом он понял, что ничего от его протеста не меняется, вернулся из леса и решил создать нечто такое, что позволит людям жить хорошо да еще при этом перестать портить Землю. Результат – новая наука о проектировании живой среды и искусство ее созидания. И если жить по законам этой науки, то и человеку, и окружающей его природе будет хорошо. Вместе с Дэвидом Холмгреном они написали книгу «Пермакультура Один», вызвавшую большой резонанс в обществе.
На самом деле сегодня пермакультура давно уже вышла за пределы своих первых определений, превратившись в настоящую субкультуру, в движение людей, которым небезразлична жизнь на этой планете. Пермакультура стала универсальной, охватив разные аспекты современной жизни – от экономики и политики до техники и высоких технологий.
Никоим образом мне не хочется заниматься переписыванием уже существующих книг по данному предмету, тем более что ребята из «Пермакультурного исследовательского центра» уже вот-вот доведут до ума и издадут переведенную на русский язык настоящую Библию пермакультуры – «Руководство по пермакультурному дизайну» Моллисона. Весь русскоязычный мир вожделеет!
Кроме Билла Моллисона, у нас широко известен Зепп Хольцер. Он создал свою систему умного и природосохраняющего хозяйствования, которую назвали «пермакультурой Хольцера». (У Зеппа и сотоварищей есть несколько очень хороших книг, все они стоят изучения. Самая толстая и фундаментальная из них «Пустыня или рай».)
Третий мировой столп пермакультуры – это Масанобу Фукуока (написал известную на весь мир книгу «Революция одной соломинки»). Он работал над своей системой натурального земледелия, которую тоже иногда называют «пермакультурой Фукуоки».
Можно сказать, что пермакультура стала в каком-то смысле синонимом природосообразного бытия человека на планете. Повторю еще раз: пермакультурный дизайн – это то, что стоит изучать любому здравомыслящему человеку. Ну или хоть немного ознакомиться. Пригодится.
Пермакультурное триединство: этические принципы
Символ пермакультуры для меня – компостный туалет. Не смейтесь, это правда. Поясню почему. Сам Билл Моллисон на вопрос о том, что же такое он сочинил, отвечал, что «пермакультура – это не гадить в постель, в которой спишь». Возникает вопрос: «А куда, собственно, тогда гадить-то?». Правильно,
Пермакультура лежит на трех так называемых этических принципах. Другими словами, по наличию или отсутствию этих трех китов можно судить, относится ли рассматриваемое явление к пермакультурному или нет.
Итак!
1. Забота о человеке.
Компостный туалет может находиться очень близко к дому или даже внутри дома, потому что практически не пахнет! Для деревни это большое дело. Особенно зимой очень ясно осознаешь заботу о себе как о человеке!
2. Забота о природе.
Компостный туалет не загрязняет воду (потому что он сухой), в отличие от привычных в России дурно пахнущих выгребных ям. Это, так сказать, настоящий «экотуалет».
3. Честное перераспределение избытка ресурсов, или забота о будущем.
Этот этический принцип очень важен. Он позволяет нам сделать систему максимально устойчивой и цикличной. Мы создаем круговорот ресурсов у себя в хозяйстве: еда –> компост –> еда –> компост.
Таким образом, мы делаем систему устойчивой и самоподдерживающейся.
Экопоселение?
Разберемся с терминологией. Начну с «экопоселения». Понятие весьма избитое сейчас. В этом словосочетании есть корень «эко». Это нас отсылает к «защите и изучению окружающей среды». А второй корень – «поселение», думаю, вам понятен. Место, где живут люди.
Сегодня достаточно много умных и деятельных людей уже насытились жизнью в городе и задумались о новой среде обитания. Почему? Людям хочется жить в более чистой, спокойной и стабильной обстановке, вернуться к своим традициям и природным корням. Городская интеллигенция испытывает потребность в физическом труде и общинности. Люди потянулись из города. Некоторые поселяются в дачных поселках, учатся топить печь, выращивать что-то из еды. Но дачи – сезонное жилье. Кто-то отправляется в деревню. Хотя и деревня тоже далеко не всех удовлетворяет. Следующая идея – экопоселение. Но и тут много проблем, и не все к ним реально готовы. Тем не менее сегодня экопоселенских инициатив очень много, на одном Алтае их не меньше сотни. А по факту наш эксперимент с тремя постоянно проживающими семьями является самой крупной из известных нам попыткой создать что-то близкое к этой форме во всем регионе.
На Алтае мне известны две основные формы переселенчества:
1. Отшельники. Люди переезжают по разным причинам (есть религиозные отшельники, есть светские), поселяются в стороне от населенных пунктов, как-то живут. Их не очень много, особенно не проявляются.
2. Гетто при деревне. По деревням Алтая путешествуют странные, с точки зрения рядового деревенского жителя, люди. Находят деревню, которая их устраивает, покупают на краю дом. Живут. Потом в деревню приезжают другие «странные», покупают дом рядом с «единомышленниками». Потом еще соседи, еще. Так в деревне образуется целый странный район, своеобразное «Гетто страннюков», которое может изрядно разрастись. Так и живут. Полдеревни обычных. Полдеревни странных. Аборигены по-разному относятся к приезжим. Бывают войны, бывает дружба. Кто-то приживается, кого-то выживают. Таких населенных пунктов на Алтае сейчас уже достаточно много.