Вне города
Шрифт:
Действительно, мы устроили мир, в котором возникает иллюзия, что все упорядоченно и вечно. Дома только строятся. Разваленные руины отторгаются да закрываются неприступными заборами, чтобы никто их не мог увидеть. Руины напоминают о том, что и мы не вечны. А это табу! Мы оттесняем на отшиб своего сознания все мысли о старости. На рекламных щитах улыбающиеся пенсионеры сверкают макияжем и приглашают брать кредиты. С экранов телевизоров нас потчуют молодящимися престарелыми «звездами», которые почему-то (если не приближать к ним камеру) выглядят так же, как и 30 лет назад. Стремление всего сущего к хаосу маскируется, потому что мы этого самого хаоса очень боимся.
Деревня же неумыта и развалена. И приехавшие из города действительно поражаются тому, что тут есть старость. И бабушки с дедушками тут настоящие, морщинистые,
Видите, как почитается процесс созидания, упорядочивания и день, а бедное разрушение, обеспорядочивание и ночь находятся на выселках сознания? Их никто не любит. В современном мире мы чертовски крепко уверовали в ненужность и плохость инь. Мы отторгли от себя энтропию. Может быть, поэтому она так легко на нас наваливается? Она напиталась нашим неприятием?
Итак, что же делать, чтобы соседство на этой Земле с матушкой-энтропией не портило нашу жизнь, а, наоборот, помогало? Метафорически говоря, нужно снять завешивающие баннеры с разрушающихся домов.
С одной стороны, нам нужно стать чуть-чуть более традиционными в этом вопросе. Сейчас покойников не увидишь – их быстро провозят по городу в автобусе с затемненными стеклами. А раньше покойника несли с почетом через всю деревню, да еще и с музыкой. Все видели. Дети и взрослые. Потому что это естественно и напоминает нам об истинном порядке вещей.
Как-то я ходил на спектакль «Забыть Герострата». Это о горделивом психе, который прославился тем, что уничтожил одно из чудес света. Так вот, в спектакле была сцена, в которой правитель города думал, что же сделать с преступником. Говорит: «Я издам указ: «Всем забыть Герострата!» Правителя засмеяли. Вот и тут. То, что выгоняется, становится более значимым. То, что не принимается, раздувается. Парадокс. Чтобы стало больше порядка, нужно перестать выгонять хаос, просто позволить ему быть. Чтобы жизнь приобрела ценность, нужно принимать еще и то, что существует смерть. Потому что бессмысленно бороться с законами природы.
С другой стороны, современное возвращение к традиционности – это не простое движение к прошлому, нет. Ничего не повторится, и дважды «в одну и ту же реку не войдешь». Но мы можем использовать, если нашему современному рациональному уму так проще, все последние достижения теории сложных систем, квантовой физики и прочих смежных отраслей знаний. Хаос – Бог с множеством имен – нуждается в нашем познании, принятии и любви. Потому что он не страшен, он просто есть. Вне зависимости от того, что мы об этом думаем. Читаем мы книги И. Пригожина про хаос или нет. Это нужно пестовать, пропагандировать и практиковать.
Если мы вернем хаосу (энтропии, инь, разрушению, смерти и т. д.) его законное место, то, как следствие, придет способность прощать, отпускать, расставаться, расслабляться, хорошо засыпать… и все остальное, что можно описать как инь-процесс… И самое главное, уйдет желание все контролировать, а вместе с ним и тревога – главное психическое расстройство современности.
К нам приезжала гостья из Европы, и мы с ней очень много говорили про хаос и энтропию. Ей как представительнице культуры суперконтроля и сверхпорядка эти разговоры непросто давались… А потом она прислала мне письмо, в котором писала: «Я нашла островок без хаоса!». Конечно, наше ясное сознание и есть такой островок. Красота, которую мы создаем, творчество. Любовь, если хотите. Влюбленные не ведают возраста и смерти. Радующиеся дети, которые в силу особенностей своего восприятия вечны («будьте как дети, чтобы…»). Хаос вокруг нас. Но наша жизнь – это постоянный поиск островков ясности, структурированности и порядка. Даже если внешне это незаметно. Ради этого и стоит жить.
Мужская и женская роль при переезде из города
Жены поехали за декабристами в Сибирь… и испортили им всю каторгу.
Помните, я обещал подробнее рассказать про семейное единодушие, ну то есть про согласие мужского и женского в вопросе переезда из квартиры в горы? Вот сейчас самое время.
Как то летом был у нас Тоби, австрийский студент, приехавший в Россию по программе обмена. Тоби столяр, очень работящий и приятный товарищ. Мы много общались и работали – устанавливали лаги для пола. Я спросил тогда: «А почему тебе в России нравится?» Тоби ответил, что у нас «все на своих местах: женщины – это женщины, а мужчины – мужчины. Все заняты своим делом и все в своей роли». Я немного удивился: «А что, в Австрии не так?» «Нет, что ты, если бы я такое там сказал, то меня бы назвали сексистом и никто бы тогда со мной не разговаривал». «У нас, – говорит, – нет сейчас никакого разделения труда: на стройке могут быть и мужчины, и женщины, так же как и на кухне, например». Тогда мне почему-то было радостно за свою страну, в которой все на своих местах. И сдается мне, что чем в более традиционном обществе мы живем, тем более ясна такая половая ролевая дифференциация. Раньше, когда люди жили еще в пещерах, эти роли были еще более ясными, наверное.
В деревнях и сейчас все понятно: мужчина – это дрова, вода, стройка, ремонт, защита, охота, рыбалка. Женщина – это дети, дом, еда, одежда, порядок, огород… Мужчина добывает ресурсы, а женщина занимается их трансформацией, перераспределением, осваиванием. Мужчина приносит в ведрах воду, а женщина эту воду пускает на еду, стирку; мужчина приносит дрова, а женщина регулирует, сколько надо тепла от печи, мужчина притаскивает мешок картошки, а женщина решает, что из нее приготовить.
Одиноким и людям в неполных семьях роли недостающих членов семьи приходится принимать на себя. Женщина и воду таскает, и дрова колет, или же мужчина все делает сам. Конечно, это встречается сплошь и рядом, особенно в современном индустриальном обществе, в котором все ресурсы сводятся к деньгам: уже не нужно работать физически, можно не думать о том, что вырастет на огороде, кто принесет дрова и воду. Есть только один ресурс, который легко конвертируется во все – в тепло, кров, еду и т. п. В этой ситуации, конечно, гендерная дифференциация уже не имеет такого значения, как в традиционном обществе. И чем индустриальнее, «деньгоориентированнее» общество, тем меньше в нем может быть мужско-женских ролей.
Неважно, как мы жили раньше, но, приехав жить на природу, мы волей-неволей начинаем вновь выстраивать очень определенные роли в семье, это оказывается насущной необходимостью. Как будто у людей просыпаются инстинкты, которые в городе спали. Без сомнения, возвращение к таким природным ясным ролям очень важно для жизни семьи в природных условиях. И для выживания, и для комфортной жизни.
Что касается времен года в деревне, то лето – это, безусловно, больше женская пора (правда, это не про период становления, когда много стройки, которая в основном происходит летом), зима же – больше мужская. Летом мужчине не нужно столько таскать воды и дров. Зимой же большую часть работ по хозяйству традиционно берет на себя мужчина. Это тоже хорошо бы понимать.
Что же касается мужско-женских ролей в процессе переезда в поселение, и вообще принятия этого решения, то тут тоже есть закономерности. Либо это происходит по совместному желанию и по совместной готовности, либо вся эта затея проваливается. Женщине одной непросто выжить в поселении, так же как и мужчине непросто. Так же непросто найти себе «спутника», уже живя в поселении. Как минимум из-за того, что ограничивается круг общения и просто-напросто выбирать становится не из кого.
И потом на просторах Интернета, на разных тематических поселенческих форумах начинается активный и не очень перспективный поиск партнеров, организуются всевозможные «брачные слеты», на которых «половинки» должны встретиться. И не факт, что встретятся.