Вне игры
Шрифт:
– О, Брисуэла идет, – оживился Сергей, глянув на комм. – Пойду открою.
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как мужчины опустошили половину бутылки. Хайро раскраснелся, вспотел и раскурил сигару. Фишелевич выглядел все так же хреново, но глаза его блестели, а шевелюра, в которую он постоянно нырял пятерней, растрепалась еще больше.
Через минуту состав выпивающих пополнился Вилли Брисуэлой, который выглядел довольным. Потирая ладони, он, крякнув, опрокинул в себя рюмку водки, наполненную до краев. «Штрафная, – сказал Фишелевич непонятное, добавил: – Между первой и второй – перерывчик
Пилот все-таки скормил мне один бутерброд со странной ветчиной «сало» на черном хлебе. Вкус был странным, незнакомым, но мне понравилось, разве что ветчину пришлось долго пережевывать.
Они выпили еще по одной, переглянулись молча и все посмотрели на меня.
– Справедлив ли наш мир, Алекс? – спросил Хайро.
– Нет, – ответил я не задумываясь.
– Хочешь это исправить?
Вопрос был простым, но ответ на него таким не казался. Хочу ли я исправить несправедливость, царящую на планете? Конечно! Но хотеть мало. Мой друг детства Арон Квон безумно хотел встретиться с Денизой Ле Бон, и что? Есть вещи, которые невозможно исправить одному. В голове всплыло множество примеров, но мысли пронеслись за доли секунды, а ответил я коротко:
– Хочу.
– Назад дороги не будет, парень, – сказал Фишелевич.
– Может, хватит говорить загадками? – устало спросил я. – Кто вы такие? Чего добиваетесь?
– Мы «угрозы», Алекс, – ответил Хайро. – Мы расскажем тебе все, но начну я с истории о том, как несколько человек чуть более полувека назад решили спасти мир. Ты их знаешь как отцов-основателей «Сноусторма».
Глава 10. Зона изоляции
Семеро бывших миротворцев родом из негражданских дистриктов, раскиданных по самым неблагополучным районам планеты, – Рой Ван Гардерен, Мария Саар, Йошихиру Уэмацу, Хайро Моралес, Уильям Брисуэла, Сергей Юферов и Леонид Фишелевич – были реальными «угрозами» для существующего мирового порядка. Мир об этом не знал. Возможно, догадывался, да и то лишь определенная его часть.
В то, что они мне рассказали, было сложно поверить. Тот Алекс Шеппард, что чуть более полугода назад сидел на лавочке у «Буйной фляги» с Евой О’Салливан, точно бы не поверил. Но я поверил, пока не безоговорочно, но почти. Как было не поверить, когда их информация исчерпывающе объясняла все те чудеса, что я наблюдал? Божественные озарения в реале? Люди-биороботы? Странные обмолвки Бегемота? Патрик О’Грейди, создание двух миров? Ответы на все эти загадки были в истории «семерки».
В свете рассказанного смерти Роя и Марии стали еще более невыносимыми. Кого я видел в этой парочке телохранителей-ветеранов? Бывших миротворцев, которые не нашли себя в легальном поле и с радостью приняли не сказать что высокооплачиваемую работу в «Пробужденных». На деле оказалось иначе. Да и работали они не ради денег.
– Готов? – спросил Йоши, надев на мою голову ментальный обруч.
– Главное, чтобы после процедуры я не начал пускать слюни и ходить под себя, – проворчал я, зевая.
Наш разговор затянулся до рассвета, потому мне безумно хотелось спать.
– Максимум, зацепит чуть больше, – ответил японец. – Забудешь несколько лишних часов, ничего страшного, напомним. Досчитаю до трех и активирую. Один…
Он обманул меня, не досчитав до трех – на «два» мир потемнел и забрезжил на краю сознания. По ощущениям я лежал в кровати один, в полной темноте. Повернув голову, я ощутил далекий, едва уловимый запах Риты, но ее рядом не было.
Несколько раз моргнув, я попытался смахнуть пелену, которая, словно налипшая паутинка, щекотала глаза. Только что мы собирались устроить клановое совещание и собрались в гостиной моих апартаментов, а сейчас я лежал в спальне и видел перед собой лишь Йошихиру Уэмацу и матовые очертания капсулы погружения.
Я встряхнулся, огляделся. Никого, лишь я и японец. Внимательно всмотревшись мне в глаза, он кивнул и снял что-то с моей головы.
– Где все? – спросил я.
– Как ты себя чувствуешь? – не ответив, сам спросил он.
– Странно. Как будто проснулся, но ни фига не выспался.
– Ты не спал. Вернувшись с гражданских тестов, ты узнал кое-что, что тебе нельзя знать, пока вопрос не разрешится, Алекс. Я очистил твою кратковременную память, чтобы не подставлять тебя перед Небесным арбитражем. Сейчас тебе нужно поспать – чтобы отдохнуть и восстановить поврежденные нейроны.
Йоши положил холодную сухую ладонь мне на лоб, и я отключился. Помню лишь, что успел прошептать что-то о Тиссе, которой нужно обязательно встретиться с Лиамом…
Утром, когда я проснулся и начал вставать с кровати, у меня скрипело все тело. Язык и горло казались наждачной бумагой – во рту пересохло так, что даже зубы слиплись.
– Доброе утро. – В приоткрывшемся проеме двери показалась голова Йоши – круглая, с вздыбленными волосами, она напоминала ананас. – Вода с электролитами на столе. Напейся, ты проспал больше суток.
Пока я пил, он объяснил, что после коррекции памяти долгий продолжительный сон – это нормально. Скорее даже неизбежно. Что же они мне стерли? Неужели я умышленно пошел на это? Или… На мгновение проснулась паранойя – а вдруг меня принудили?
– За забытые события не переживай, – словно прочтя мои мысли, сообщил японец. – Когда настанет благоприятный момент, ты увидишь запись всего, что я удалил из твоей памяти.
Следующие часа два я прожил, чувствуя себя роботом. Двигался на автомате, подчиняясь больше привычкам, чем разуму. Немного ныла голова, но пробежка немного сняла боль, а после контрастного душа и вкусного завтрака она полностью исчезла.
Мою паранойю развеяли Ханг и Томоши, подтвердившие, что коррекция памяти произошла с моего согласия и была неизбежна. Правда, когда выяснилось, что эти двое также подверглись коррекции, подозрения снова зашевелились.
От парней же я узнал, что Тисса улетела встречаться с Лиамом на остров «Белых амазонок», Ханг достиг Подводного царства нагов и уже начал наращивать с ними репутацию, выполняя квесты, а Томоши, расследуя исчезновение Кусаларикс, кое-что выяснил.
Урсайский оракул, за предсказания которого надо было заплатить миллион золотых (пожертвования принимались и в виде дорогих предметов), сообщил, что сильнейшая гоблинша Диса жива и мертва одновременно. Гирос потратил еще миллион, пытаясь выяснить подробности, но оракул дал лишь туманную подсказку: «Бесполезно искать иголку в стоге сена, если ее там нет».