Вне себя
Шрифт:
Он снимает трубку телефона и начинает набирать номер с приклеенной скотчем к стене бумажки. Я подхожу ближе. Первые цифры мобильного те же, что у моего, того, что я утопил в Сене. Лиз купила ему такую же карту.
— Мартин Харрис? Добрый день, это Кермер. Надеюсь, вам лучше? Вы должны немедленно приехать: у нас в НИАИ административная проверка. Им нужна ваша подпись на командировочном задании и протокол о сотрудничестве с Йельским университетом. Жду вас. Сейчас приедет, — говорит он мне, повесив трубку, без всякого выражения, а затем, обернувшись к Мюриэль, добавляет тихо и печально: — Орельен, правда, красивое имя? Моя сестра его выбрала.
Прошло полчаса. Мы сидим в уголке
— А, вот и он!
Услышав электрический зуммер, Кермер вскакивает на свои короткие ножки, бежит нажать кнопку, открывающую дверь, подтягивает сползшие брюки и заново стягивает волосы в хвост — как будто это ему, а не мне предстоит очная ставка. Я с тревогой кошусь на Мюриэль, ищу под столом ее руку, но нахожу только колено, которое она тотчас отодвигает. Я не свожу с нее глаз, а она с плохо скрываемым удивлением — чтобы не сказать предпочтением — взирает на вошедшего высокого блондина. Я и сам знаю, что сравнение не в мою пользу: на его фоне я сильно проигрываю. Безупречный, элегантный, загорелый, этакий отлаженный робот, он прямо-таки излучает уверенность, которой так недостает мне. Да, рядом с ним я выгляжу совсем бледно… Следя краем глаза за реакцией Мюриэль, я понимаю, что он смотрится в роли меня лучше, чем я сам. Ему и рта открывать не надо, чтобы убедить: такой человек может зваться только Мартином Харрисом и не иначе.
— Ну что, — сразу берет быка за рога профессор, — у нас завелся двойник?
Самозванец останавливается среди клеток, смотрит на меня в упор, стиснув зубы. Я медленно встаю. Вытираю рот бумажной салфеткой, спокойно, без суеты — я хозяин положения. Он резко оборачивается к Кермеру:
— Теперь понятно, почему вы мне позвонили. Мадемуазель Понто ничего не знала о проверке…
— Вы говорили с Жаклин Понто?
— Я заходил в дирекцию, думал, вы там…
Кермер бледнеет. За пару секунд он потерял и свое преимущество, и контроль над ситуацией, и беспристрастность. Он молча слушает негодяя, который советует ему позвонить в службу охраны: я-де опасный мифоман, возомнил себя им и преследую его, полиция уже однажды задержала меня, с него хватит, на этот раз он подает жалобу. Кермер поворачивается ко мне. Теперь в его глазах только злость: как я смел привлечь к нему внимание администрации, да еще зря?
— Вы довольны? — неприязненно фыркает он.
— Спросите, какие у него дипломы и ученые степени.
Тут самозванец впервые теряется. С трудом владея собой, он призывает Кермера в свидетели:
— Да сколько можно, мне осточертело предъявлять документы всякий раз, как я натыкаюсь на этого психа! Где это будет в следующий раз? В супермаркете, на теннисном корте, у дантиста?
— Ответьте, Мартин, — советует Кермер, и у меня не остается иллюзий относительно его выбора.
— Master of Forestry [2]
2
Магистр лесоводства (англ.).
3
Научный центр исследований окружающей среды (англ.).
— Почему антилопы умирают от голода в заповедниках? — спрашивает Кермер, демонстрируя хваленую беспристрастность.
— Потому что растения, которыми они кормятся, предупреждают об опасности, выделяя газ, который делает флору токсичной в радиусе шести метров.
— Какой газ?
— Этилен. Если у антилоп недостаточно обширная территория, чтобы избежать этой цепной реакции, они скорее умрут от голода, чем отравятся!
— Ну? — повернувшись ко мне, бросает Кермер с высоты судейского положения.
Я пожимаю плечами. Да, я доказал это в пяти странах, а также обнаружил ответные действия некоторых представителей фауны: например, божья коровка, паразитирующая на тыквах в Мексике, каждый день принимается за лист, расположенный в шести с половиной метрах от ее предыдущей трапезы… Достаточно прочесть мои статьи, чтобы узнать это. Лучше, добавляю я, проэкзаменовать нас по еще не опубликованному открытию. И тотчас получаю вопрос: какие изменения аминокислот вызывают генетические мутации в функциональном ряду гена. Понятия не имею. Профессор спрашивает моего оппонента — тот тоже не знает и напоминает ему, что это скорее его, Кермера, епархия.
— В самом деле, извините. Как зовут моего племянника?
— Орельен.
Тут я сам, минуя посредника, спрашиваю самозванца, какая оса опыляет орхидею-молот.
— Горита. Точнее самец гориты.
Я ловлю его на ошибке, припечатываю ссылками на мои публикации. Нимало не смутившись, он снисходительно замечает Кермеру, что горита и тиннидея — две разновидности одной осы. Ошеломленный его наглостью, я опровергаю эту чушь, а он не остается в долгу, заявив, что я перевожу разговор на насекомых, чтобы скрыть недостаток познаний в ботанике.
— Хорошо, тогда назовите отличительную черту acacia cornigera!
— На этом растении селятся колонии муравьев, и его листья выделяют специальную кашицу для их потомства, состоящую из протеинов и жиров, а муравьи за это защищают ее от всех паразитов и, в свою очередь, подкармливают личинками насекомых. А как я это доказал? — перебрасывает он вопрос мне.
— Я пометил личинки изотопами и таким образом мог наблюдать их поглощение тканями акации. Когда?
— В июне девяносто шестого. Как ползучие растения находят опору?
— Этого вы не можете знать. Я еще ничего не опубликовал, опыты не закончены…
— Вот и доказательство, что вы не в курсе моих нынешних экспериментов, — ухмыляется он.
— С чилийской бигнонией? На ее усиках имеются папиллы, которые выделяют…
— …возможно, выделяют газообразные гормоны…
— …рефлюкс которых может доносить до папилл информацию о местонахождении опоры.
— Какие последние лесные массивы в Малайзии еще не подверглись вырубке?
— Сунгай Уреу, Сунгай Бату, Улу Маго. Я вместе с местными кочевниками борюсь за сохранение их жизненного пространства. Что ответило мне правительство?