Вне себя
Шрифт:
– Неубедительно. А если они не клюнут?
– Вернёмся на исходные позиции и будем ждать.
– Сколько? Час, два, сутки? Неделю?
– Сколько потребуется. У тебя есть другие предложения?
Юстина прошлась по комнате, машинально поправляя волосы.
– В моём распоряжении только сутки. Если за это время ничего не произойдёт, будем прорываться в Москву.
– В таком случае выбираем мой вариант.
Юстина взялась за мобильный:
– Миша, что у вас?
– Тихо, – ответили ей. – Троица сидит на веранде ресторана
– Мы сейчас выходим, будьте наготове.
– Здесь за банями начинается терренкур – пешеходная тропинка в горы, – сказал Саблин. – Можно воспользоваться ею. А мы с Семёнычем вас подстрахуем справа и слева.
– Смотрите, чтобы вас не заметили.
– Обижаешь, майор.
– Как вы собираетесь брать Охотников? – с интересом спросил Прохор.
– С помощью вот этой штуки. – Семёныч-Саблин-2 взвесил в ладони эргион. – Только надо действовать очень быстро, чтобы они не опомнились. Было бы лучше, если бы у нас имелся второй инфобиотон, однако что имеем.
– Вы же о бещали, что приедет ДД и привезёт эргионы.
– Обещал он, просто ещё не добрался сюда. Не будем же мы ждать.
– Выходим! – решительно оборвала разговоры Юстина, направляясь к двери.
Саблин поймал взгляд Прохора и понял, что математик в какой-то степени побаивается девушки. Его Устинья вела бы себя по-другому.
Вслед за Юстиной Прохор спустился на первый этаж, подошёл к администраторам:
– Прошу прощения, мы бы хотели подняться в горы. Нам сказали, что за баней начинается тропинка…
– Совершенно верно, первый маршрут терренкура, – подтвердила симпатичная брюнетка по имени Оля. – Если вы надолго, можете взять с собой еду.
– Сухпай? – улыбнулся Прохор.
– Ну, бутерброды, термос с чаем, даже палаткой можем снабдить.
– Нет, спасибо, мы на пару часов и вернёмся.
Юстина взяла его под руку, и они двинулись мимо второго корпуса, с рестораном и медцентром, к третьему и дальше, за последние строения пансионата, заканчивающиеся банями. Парней Юстины нигде не было видно, но это лишь подтверждало их умение быть незаметными.
Сидящие на веранде второго этажа ресторана гогочущие парни проводили их глазами, один из них что-то сказал, раздался взрыв смеха.
– Полное отсутствие культуры, – сквозь зубы процедил Прохор.
– Это не отсутствие культуры, – поправила его Юстина, – это такая культура.
Через калиточку они вышли за территорию пансионата, начали подниматься по тропинке на склон горы слева.
У Юстины зазуммерил телефон. Она выслушала сообщение, ответила:
– Хорошо, будьте повнимательнее, брать будем живыми.
Повернулась к шагавшему рядом Прохору:
– Кажется, Дан не ошибся. Идём не торопясь.
– Они всё-таки клюнули на наживку?
– Кончили строить из себя идиотов и поспешили за нами. Наблюдатели исчезли. Думаю, они тоже обнаружатся где-то здесь.
– Значит, они решили нас… пеленать.
– Ждать осталось
– А твои… ваши… друзья, что приехали с вами, успеют?
Юстина спрятала усмешку.
– Чего вы боитесь? Что нас будут пеленать или что мои друзья не успеют?
– Ни того ни другого, – вспыхнул он. – Но мы безоружны…
– Мы не безоружны. К тому же нас оберегают профессионалы. Вы не занимались боевыми искусствами?
– Не было необходимости.
– Я не осуждаю вас, хотя в нынешние времена надо уметь себя защищать.
Поднялись на относительно ровную террасу, поросшую цветущими травами и кустарником, за которой начинался склон другой горы, поросшей преимущественно хвойным лесом. Воздух был так чист и прозрачен, что его хотелось пить, как воду. Солнце приятно грело спину. Вокруг пели птицы. По небу плыли белые барашки облаков.
Но под чьими-то ногами в лесу и за поворотом тропинки рассыпались камни, и мир перестал быть идиллическим.
– Подожди. – Юстина сошла с тропинки, начала рассматривать луговые цветы, сорвала розовую метелку иван-чая. – Ты в цветах разбираешься?
– Не очень, – признался Прохор. – Хотя родился в деревне под Суздалем.
– Я тоже, к сожалению. Как вот эта веточка называется? – Она дотронулась до кустика, усыпанного сверху алыми цветочками.
– Ну, это горицвет, – вспомнил Прохор. – Странно, что он здесь укоренился, обычно горицвет на влажных лугах растёт. Я с бабушкой сено косил в детстве, у нас своя корова была, она показывала.
– Корова?
– Бабушка.
– А это? – Юстина дотронулась до длинной былинки, усеянной белыми цветочками треугольной формы. – Видела не раз, но не помню.
– Пастушья сумка.
– А говоришь, не разбираешься в цветах.
– Кое-что помнится.
– Эй, ботаники, – окликнул их чей-то весёлый зычный голос, – гербарий собираем? Можем помочь.
Они оглянулись.
С тропинки на луг выходили трое молодых людей, украшенных татуировками; большинство сюжетов их тату-картин составляли голые барышни. Говорил и улыбался во всю челюсть верзила с ирокезом на голове. Бритоголовый и парень в бейсболке молчали, разглядывая застывшую пару. Левые руки у них были засунуты в карманы цветастых шорт.
– Так что, помочь? – продолжал ирокез прежним насмешливым тоном. – Мы в гербариях доки. Особенно Зяма. Да, Зяма? – подмигнул он бритоголовому.
Молодчик дёрнул щекой, не отвечая. Глаза его плыли и двоились, что стало видно, когда троица приблизилась на расстояние десяти шагов, и Прохор с замиранием сердца понял, что это те, кого они ждали.
– Чего вам надо? – голос дрожал, и он добавил, сжав зубы: – Идите-ка своей дорогой!
– Чо ты сказал, тля? – фальшиво удивился ирокез. – Ты не хочешь, чтобы мы тебе помогали? Может, твоя чувиха будет сговорчивей? Лэди (он так и сказал – «лэди», через «э»), не будешь возражать, если мы соберём тебе гербарий? А ты нам дашь… хе-хе, урок ботаники.